Дуэль Агамурада с Бердымурадом

Спустившись к водохранилищу, он дошел по густому прибрежному ковру рдеста до того места, где сегодняшней ночью пережил упоительное счастье удачной рыбной ловли. Сел в тень под ивовым кустом, сосредоточился и вновь увидел внутренним зрением под толщей воды жирующих сазанов. Но сейчас они были чрезмерно настороженными и обеспокоенными. Как-то само по себе подумалось, нужно дать рыбе время успокоиться: дня три-четыре, а еще лучше неделю её не беспокоить. Тем более что это решение возникло в нем вместе с неожиданным, но довольно приятным чувством ЗАБОТЫ о рыбе, которую он намеревался тут рано или поздно выловить. «Ну, конечно же, взрослые люди должны – ЗАБОТИТЬСЯ не только о своих детях, но и о всяких тварях, которые живут подле них». – Удовлетворенно подумал Бердымурад. И чтобы не нервировать рыб своим присутствием, поднялся и пошел берегом на дальние пойменные озера. Дойдя до них, легко отыскал место, где жировали сазаны непуганые. Мелкие сазанчики звонко чмокали, обсасывая листья рдеста, собирая микроскопических рачков. А крупные – обстоятельно и сосредоточенно разрывали рыльцами донный ил, мутя воду и поедая червячков. Выбрав удобное место для ужения, Бердымурад забрался в воду и, стараясь не особенно пугать мирно лакомящихся сазанов, стал выдергивать из дна длинные стебли рдеста. Место это оказалось глубже, чем было давеча, и потому пришлось глубоко понырять, чтобы отрывать водоросли под корень. Да и свободное от водорослей пространство нужно было подготовить побольше. Потому как тут сазаны были крупнее. И нужен был простор, чтобы успешно вываживать их.

Утомившись и посинев телом от долгой работы в воде, Бердымурад, дрожа от холода, вышел на берег. Желая быстрее согреться, он теперь уже по-детски легкомысленно плюхнулся животом на раскаленный прибрежный песок. Согревшись и перестав дрожать, тотчас восстановил в себе взрослое степенное состояние духа и принялся мешать глину с раскрошенным хлебом. Слепил из этой смеси шары прикормки и побросал их в свободную от водорослей воду. Но и после этого пошел домойне сразу. Вернулся к водохранилищу и, неторопливо пройдя вдоль его длинного извилистого берега, нашел-таки еще пару мест, где жировали сазаны и где вполне можно будет попробовать их удить. Домой вернулся к вечеру, усталый, довольный и сосредоточенный. Домашние – ужинали, сидя кругом на кошме вокруг подстеленной клеенки, на которой стояли вечерние блюда: жареная рыба, чай, зелень, овощи, лепешки. Удовлетворенно улыбнулся отцу, когда тот похвалил его за удачную рыбную ловлю. Скупо рассказал ему, где и на что ловил. Но про прикормку говорить не стал: в поселке не практиковали ловить рыбу с прикормкой, а потому решил оставить это в секрете. После ужина домашние остались смотреть вынесенный во двор телевизор. А он, Бердымурад, отправился спать. Заснул мгновенно, едва уложил голову на подушку. Проснулся без будильника, как и хотел, когда едва стало белеть ночное небо, а звезды еще таинственно и богато искрилисьобильным алмазным блеском…

Одевшись и взяв с собою фонарь, чтобы освещать дальний путь, а заодно и прихватив солидную палку, чтобы на всякий случай было чем отбиваться от шакалов на подходе к пойменным озерам, Бердымурад впервые в жизни ночью отправился в поймище так далеко. В пойме кроме шакалов и пустынных лисиц водились в огромном количестве скорпионы, фаланги и змеи: тяжелоголовые свирепые гюрзы и гадливые, не менее ядовитые эфы с отчетливыми крестами на маленьких треугольных головках. Но страха в душе у Бердымурада не было, его место занимала спокойная и напористая уверенность в себе. Разве что рядом с уверенностью гнездилось рассудочное опасение наступить в темноте босой ногой на скорпиона или, что еще хуже – на змею. Но идтиот поселка к дальним пойменным озерам, высвечивая у себя под ногами фонариком разбитую в пыль машинами дорогу – было безопасно. А когда он спустился с дороги в пойму и пошел узкой тропой в густых тугайных зарослях, то уже побелело небо и стало достаточно светло…

На прикормленное с вечера рыболовное место Бердымурад пришел как хозяин. Обстоятельно и неторопливо расположился на нем и принялся удить рыбу. Клев тут оказался получше, чем давеча. Сазаны жадно заглатывали спускаемую перед ними на дно наживленную на крючок хлебную горошину и подсекались едва ли не сами. Бердымурад тратил сосредоточенные усилия только на вываживание их. Потому как стараясь делать это бесшумно, чтобы не особенно сильно распугивать других рыб, собравшихся подле прикормки … И на этот раз он прекратил самозабвенную рыбную ловлю, едва услышал внутренний голос: «Довольно!». Солнце уже взошло высоко хотя и не жгло, но таки въедливо слепило глаза. Бердымурад смотал удочку, вдохнул полной грудью утренний пойменный воздух. Радостно засмеялся, собрал пойманную рыбу, которой оказалось больше, чем наловил вчера. Уложил сазанов в дорожную сумку и, закинув её на плечи, как рюкзак, пошел домой.