Дуэль без правил. Две стороны невидимого фронта

“Кэннона нужно сдерживать в организационном плане и продвигать вперед в плане идеологическом”, — сказал он мне. Это было немного похоже на совет, который он попросил меня дать Раймону Молинье в августе 1933 года. В этом последнем разговоре Троцкий не дал мне никаких фактических “инструкций” для Нью-Йорка, которые мой статус новичка все равно не позволил бы мне применить. Он просто объяснил, как он видит ситуацию и в каком направлении я должен двигаться, в соответствии с моими способностями. Но к тому времени события уже опередили нас, и когда я приехал в Нью-Йорк, раскол был свершившимся фактом.

* * *

Что касается месяцев, прошедших между моим отъездом из Койоакана и убийством Троцкого, мне мало что можно добавить к тому, что уже опубликовано и хорошо известно. Я регулярно переписывался с Троцким, предоставляя ему информацию о том, что я обнаружил в американской троцкистской группе после раскола. Будущий убийца Рамон Меркадер по указанию ГПУ ухаживал в Париже за молодой американской троцкисткой Сильвией Агелофф и стал ее любовником. Она была хорошим выбором со стороны ГПУ, поскольку к ее сестре Рут Троцкий испытывал большую привязанность. Рут, которая была в Мексике во время слушаний в Комиссии Дьюи, очень помогла нам, переводя, печатая и разыскивая документы. Она не жила в этом доме, но в течение нескольких недель навещала нас почти ежедневно, чтобы разделить нашу жизнь и работу. У Троцкого остались о ней очень благоприятные воспоминания, так что ее сестра могла рассчитывать от него с Натальей только на добрый прием.

Вторым звеном в цепи обстоятельств, приведших убийцу в кабинет Троцкого, была роль Росмеров. Адольфо Самора, который в 1940 году был частым гостем в доме в Койоакане, сказал мне в 1972 году, что Росмеры, особенно Маргарита, были без ума от Рамона Меркадера. Они постоянно просили его о небольших услугах, которые он всегда был готов оказать. В Мехико и его пригородах, где транспорт затруднен, Меркадер в любое время мог приехать на своей машине, чтобы отвезти Росмеров в то или иное место. Они также совершали с ним экскурсии, такие как пикники в сельской местности, на которые часто приглашали Сиву. Поскольку Маргарита была очень близка с Натальей, это знакомство Меркадера с Росмерами не могло не дать ему определенной репутации в глазах Натальи и, следовательно, Троцкого.

Есть один момент, который все еще озадачивает меня: почему манера речи Меркадера не вызвала подозрений у Альфреда Росмера. Меркадер утверждал, что он бельгиец. Но, как показывают документы, сохранившиеся в мексиканских судах, его французский был пересыпан латиноамериканизмами. Французский бельгийца отличается от испанского. Росмер, будучи французом, досконально знал язык; он даже довольно хорошо владел пером. Так как же получилось, что он не почувствовал чего-то неправильного в речи Меркадера?

Троцкий при смерти

В августе 1940 года я был в Балтиморе, где преподавал французский язык. Утром 21-го числа, прогуливаясь, я прошел мимо стопки газет «Нью-Йорк таймс», сложенных на тротуаре, и случайно взглянул на заголовки. Вот оно, в середине первой полосы: “ТРОЦКИЙ, РАНЕННЫЙ ‘ДРУГОМ’ ДОМА, ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНО, УМИРАЕТ”. Некоторое время я бродил по улицам, потом стал ждать новостей по радио. Голос объявил: “Лев Троцкий умер сегодня в Мехико”. Тьма пришла.

Дуэль вторая: стратегическая игра

Павел Судоплатов: «Монастырь» и «Березино»

…После разгрома немцев под Сталинградом, в начале 1943 года, Москва ожила. Один за другим стали открываться театры. Это говорило о том, что на фронте произошел поворот к лучшему. Моя жена с маленькими детьми, Андреем и Анатолием, вернулась из Уфы, где была в эвакуации и работала преподавателем в Высшей школе НКВД. Временно мы поселились в гостинице «Москва», так как отопление в нашем доме не работало; через несколько месяцев въехали в небольшой — всего девять квартир — дом в переулке рядом с Лубянкой.

Наиболее крупными по значению радиоиграми были операции «Березино» и «Монастырь». Первоначально операция «Монастырь» разрабатывалась нашей группой и Секретно-политическим управлением НКВД, а затем с июля 1941 года в тесном взаимодействии с ГРУ. Целью операции «Монастырь» являлось наше проникновение в агентурную сеть абвера, действовавшую на территории Советского Союза. Для этого мы быстро создали прогерманскую антисоветскую организацию, ищущую контакты с германским верховным командованием. Несмотря на основательные чистки 20-х и 30-х годов, многие представители русской аристократии остались в живых; правда, все они были под наблюдением, а некоторые стали нашими важными осведомителями и агентами.