Дуэль с Оракулом

Лариса увидела фигуру «профессора» и неподдельно обрадовалась. Вспоминать убийство Ильи было страшно. Она-то думала, что Мушкетер выбросил ту ночь из головы, ан нет. Хоть в новостях так и не сообщили о трупе, Ларису не покидало беспокойство. Не могло же кошмарное событие ей присниться?..

Смерть Ильи накладывалась на любовную ностальгию, которая поселилась в ее душе. Казалось, они знакомы давным-давно. Лариса ощущала на своих губах его поцелуи, а ее тело как будто помнило нежные и сильные руки любовника…

— Здравствуйте, Ларочка, — расплылся в улыбке Засекин. — Я в вашем распоряжении. Командуйте мной, как вам будет угодно.

Он был в джинсах и летней рубашке навыпуск. Очки, борода, светлая бейсболка. Мушкетер смерил ученого оценивающим взглядом и одобрительно кивнул. Пожалуй, такой докопается до какой-нибудь сенсации. У него на лбу написано — дотошный интеллектуал.

— Я ваш извозчик, — представился молодой человек, пожимая узкую ладонь «профессора».

— Аркадий, — поклонился Засекин. — Правда, я предпочитаю пешие прогулки, но…

— Сегодня сделаем исключение, — сказала Лариса. — Поедемте на улицу, где раньше располагались дома терпимости. Я заглянула на ваш сайт «Аномалия», там много интересного.

— Вы о борделях, которые содержали японские гейши? Впрочем, это я их мягко называю. Японские «мамки» поселили девиц легкого поведения поближе к солдатским казармам, и те охотно посещали доступных красоток. Пока военное начальство не взбунтовалось и не заставило городскую власть перевести бордели на окраину.

— Я слышал, по соседству с ними оказалось кладбище, — включился в разговор таксист. — И клиенты повально жаловались, что их избивают… покойники! А девиц нечистая сила выбрасывала из окон. По-вашему, это правда?

— Некоторые ночные бабочки вообще бесследно исчезали, — подтвердил Засекин. — Бордели закрывались один за другим, и вскоре их не осталось. Я покажу вам место, где они стояли.

Лариса с «профессором» отправились смотреть на жилые дома, построенные в окрестностях бывшего кладбища. Мушкетер остался в машине. Он припарковал «опель» в тени старого дерева и задремал.

— После революции погост сровняли с землей, — объяснял своей спутнице Аркадий. — Так что мы с вами ходим в буквальном смысле по костям. Я беседовал с жителями этих домов. Они рассказывали, что иногда по ночам слышат в квартирах крики и топот, вещи падают без всякой причины, а в зеркалах отражаются чужие лица.

— В зеркалах?

— Вас это удивляет, Ларочка?

Она вспомнила психомантеум, который показывал ей Илья, и поспешила сменить тему. Почему ей захотелось прийти именно сюда? Какое ей дело до японских борделей и бывших кладбищ?

Картины из жизни продажных девиц возникали в сознании Ларисы, подобно кадрам немого кино. Она отбрасывала их, чтобы сосредоточиться на мысли, которая ускользала.

— Зеркала в древности выполняли иные функции, нежели сейчас, — тем временем разглагольствовал Аркадий, поддерживая ее под руку. — Осторожно, бордюр… К сожалению, тайные свойства зеркал до сих пор не изучены. Я занимаюсь этим, но без особого успеха…

Они вернулись к машине, когда начало смеркаться. Водителю надоело сидеть, и он бродил кругами, разминая затекшие мышцы.

— Ну как, видели призраков?

— Видели, видели, молодой человек, — добродушно усмехнулся Засекин. — Особенно нам понравилась японская гейша с набеленным лицом и в красном кимоно, расшитом драконами. Зрелище было потрясающее! Жаль, что вы с нами не пошли.

— А вы знаете, где раньше стоял дом Шувалова? — ни с того, ни с сего брякнул Мушкетер.

Лариса вздрогнула, но закрыть парню рот было невозможно.

— Конечно, знаю, молодой человек, — ответил ученый. — Я посвятил этому вопросу не один день. Если хотите, я покажу вам дорогу…

Глава 26

Ирина сушила в ванной комнате волосы феном. Вопросы наследницы о генерале Лукине не шли у нее из головы. Что той известно? Подобрав влажные еще пряди заколкой, она прошла в гостиную. Катя сидела на диване и грызла кедровые орешки.

— Ты как?

— Нормально, — вздохнула Ирина, усаживаясь рядом. — Наплакалась, наслушалась на поминках фальшивых речей… в общем, все прошло пристойно. Виктор Петрович в гробу был на себя не похож. Бедный… мог бы еще пожить лет десять.

— Если бы мог, то пожил бы. А эта приезжая? Небось, ни слезинки не проронила?

— Чего ей плакать по чужому человеку?

— Ну, тебе он тоже не родной…

— Хватит язвить, Катя! — не выдержала подруга. — Неужели, не видишь, что мне и так тошно?

— Вижу, потому и пытаюсь тебя расшевелить. Лучше злиться, чем хлюпать.

— Я не хлюпаю. А тебе нисколечко не жалко человека? — вдохнула Ирина.

— Вот еще! — фыркнула Синицына. — На всех жалелки не напасешься. Саму бы кто пожалел. Бьюсь как рыба об лед, а толку-то? И никому до меня нет дела… даже тебе, подружка.

Катя вела себя вызывающе, словно провоцировала Ирину на скандал. Но та не поддавалась. Похороны Сазонова и мрачное застолье произвели на нее неприятное впечатление. А загадочные намеки Ларисы крепко засели в голове.

— Темная лошадка… — обмолвилась она.