Дуэль с Оракулом

Свеча догорела, и сцену поглотил мрак. Ренат продолжал ощущать запах дыма и конского пота от попон, сваленных в кучу в углу шатра.

— Что же там, в мешочке, такое? — ломал он голову.

На ум пришел генерал Лукин. Неужели, он вытащил из мешочка то, о чем говорил барон? Бравый вояка не знал, что на эту штуковину нельзя смотреть!

— Нельзя смотреть… — прошептал Ренат, вспоминая черную метку на лице покойного Лукина. — Почему нельзя?

Неудивительно, что генеральша не показывала «музейный экспонат» членам своей семьи и тщательно скрывала эту тайну. Пока муж не добрался до ящичка. Его судьба известна… Но куда «экспонат» подевался после смерти генерала?

Курбатов и Сазонов! Только они могли видеть то, что должно было оставаться скрытым от чужих глаз. Однако брат Онуфрий ничего такого не говорил. Видел он или нет?

Лариса звонила из Уссурийска и скупо сообщала, как идут дела. Сазонов скончался до ее приезда, но оставил ей наследство. А в гостинице она встретила ученого, который изучает аномальные явления… Вчера Лариса рассказала, что дважды заблудилась в окрестностях города, и оба раза попадала в дом некого самозванца. На вопрос Рената, кто этот самозванец, она отделалась шуткой и смехом. Хотя ей было совсем не весело…

Мысли о ней сменялись в сознании Рената картинками с ящичком, как слайды в цветном слайд-шоу. Жена Лукина привезла ящичек в Москву в чемодане с личными вещами. Генерал уговаривал ее не тащить с собой старые тряпки, но красавица супруга была непреклонна.

Потом ящичек с ужасным содержимым перекочевал в кладовую. Евгения Павловна прятала его среди домашней рухляди, и если бы не ремонт, генерал, вероятно, прожил бы еще несколько лет. На свою беду он похитил кожаный мешочек в надежде, что жена не скоро обнаружит пропажу. Лукин хотел положить конец неприятностям в семье, но вышло наоборот. Его затея обернулась против него.

— Выпусти меня! — произнес кто-то прямо в ухо Ренату. Он вздрогнул и оглянулся. Комната была пуста…

Глава 41

Уссурийск

Засекин был в легких спортивных брюках и мятой рубашке навыпуск. Небрит, глаза за стеклами очков покраснели от недосыпания.

— Простите за мой вид. Я не успел переодеться.

— Ничего. Я тоже в халате, — улыбнулась Лариса и указала на кресло. — Присаживайтесь.

Она тоже выглядела не лучшим образом: измученная, с влажными после душа волосами, с лихорадочным румянцем на лице.

— Вы плохо себя чувствуете?

— Не обращайте внимания, Аркадий. Нашей беседе это не помешает.

На журнальном столике стояла тарелка с кусочками льда, которые начали таять. Перед приходом Засекина Лариса прикладывала лед к припухлости на голове, полученной в результате падения. Травма казалась пустяковой, но продолжала беспокоить.

— Я чем-то могу помочь? — смущенно заерзал Засекин. — Зачем вы меня вызвали в столь поздний час?

— Скажите правду, вашему прибору можно доверять?

— Разумеется. У меня патент международного образца…

— Я не об этом, — перебила Лариса. — Прибор что-нибудь зарегистрировал в доме Сазонова?

«Профессор» нервно поправил очки и выпалил:

— Не стану лукавить… показания были э-э… мягко говоря…

— Значит, ничего аномального там нет?

— В данный момент, пожалуй… ничего, выходящего за рамки нормы. Однако так было не всегда! В энергетическом поле дома явно прослеживаются… следы аномалии. Об этом свидетельствуют слабые всплески геопатогенной активности… Интересно, Сазонов не жаловался на полтергейст?

— Не жаловался. Я спрашивала у социальной работницы, которая его обслуживала. Он вел обычный образ жизни, замкнутый, в силу состояния здоровья.

— Возможно, он не хотел прослыть сумасшедшим…

— И оказаться в психушке? — подхватила Лариса.

— Ну да. Я бы его на месте помалкивал. Кто такая социальная работница? Посторонний человек, на которого нельзя положиться. Неизвестно, как она истолковала бы жалобы больного?

— Что же получается? После смерти Сазонова… полтергейст исчез вместе с ним?

— По логике вещей, так.

— У вас есть объяснение этому? Что говорит ваша наука?

Засекин смешно скривился и развел руками.

— Моя наука только учится говорить. Иногда мне кажется, что в моих исследованиях больше мистики, чем физики. А язык мистики сложно перевести на человеческий.

— Полтергейст как-то может быть связан с… золотом?

— Почти все здешние легенды связаны с золотом, — торжественно изрек «профессор». — Отсюда и повышенный интерес кладоискателей к нашим местам, и кровь. Много крови, Ларочка. Известно, что великие путешественники Пржевальский и Арсеньев искали тут Золотую Бабу чжурчженей, но не нашли. Кстати, по моей версии Пржевальский умер от отравления. Его кончину списали на простуду или тиф, а я уверен, что… этого человека убили.

— Из-за золота?

— Вероятнее всего, да.

Ученый отвел глаза, но Лариса успела заметить подозрительный блеск в его зрачках.

— У Пржевальского была карта кладов? — усмехнулась она. — И убийца ее похитил?

— Не исключено, — кивнул Засекин, забрасывая ногу на ногу. — Хотя… я бы не сводил всё к банальной меркантильности. Но в общем, скорее всего вы правы. Кстати, домом Сазонова интересуется одна барышня.