Дуэль с собой

— Родион Иванович, мы почти приехали. Не удивляйтесь, я родом из небольшого кишлака, но родину не выбирают. Скоро вы познакомитесь с моей семьей. Я вам не говорил, что завтра у меня важное мероприятие — обрезание младшего сына?

— Нет, не говорили. Я вас поздравляю! Мне доводилось бывать на этом торжественном действии. Жалко, что вы меня не предупредили заранее. Я сделал бы соответствующие приготовления.

— Вы же знаете, что это не обязательно. Важно присутствие. Кроме того, это очень удобный момент, чтобы познакомиться со всеми моими родственниками и друзьями. Скажу вам по секрету: я специально так подгадал — для вас.

Родик промолчал. Даже он, считавший себя большим знатоком восточного характера, часто не мог с уверенностью сказать, где проходит граница между правдой и ложью, между лестью и уважением, между душевным дружеским теплом и вынужденным приличием, между гостеприимством и национальными традициями, между пороком и обычаем…

Кишлак действительно был маленьким, пыльным, плохо обустроенным, с полуразвалившимися крошечными домишками. Поэтому, когда одна из узких улиц уперлась в кирпичный забор, за которым просматривалась большая крыша дома, а перед широкими въездными воротами толпилось больше десятка таджиков в халатах и тюбетейках, Родик без пояснений понял: их утомительная поездка завершилась.

Частично одноэтажный, частично двухэтажный дом оказался больше, чем предполагал Родик, — он занимал площадь в несколько сотен квадратных метров и в плане представлял собой прямоугольник с внутренним двором посередине. Двор увивали виноградные лозы, сохранившие разноцветные ягодные грозди и уже начавшие желтеть листья. Нарушали эту гармонию многочисленные строительные недоделки, что, впрочем, являлось типичным для частных домов Таджикистана, где главным считалась масштабность замысла, а не элементы, создающие уют.

Здесь же располагался тандыр — открытая кухня и мощенная камнем площадка с навесом и большим топчаном, заваленным курпачами и подушками. Такие дома, способные вызвать бурю эмоций у советского человека, прожившего всю жизнь в малогабаритных квартирах средней полосы России, давно уже не поражали Родика. Почти все руководители Таджикистана, с которыми сводила его судьба, владели подобными хоромами — пусть не похожими друг на друга, как две капли воды, но, бесспорно, имеющими одинаковые архитектурные формы и источники финансирования строительства.

Основным отличием этого дома от виденных Родиком ранее было полное отсутствие привычных ванно-туалетных удобств. Туалет и душ размещались в отдаленной части здания, разделяя его на две половины. В дальней половине обитали женщины и дети. Со стороны другой половины, в которой разместили Родика, вместо привычного унитаза имелись узкие щели в полу, типичные для сельских выгребных ям. Такие «удобства» бесили Родика с первых дней его пребывания в Таджикистане. Для него всегда было загадкой, как местные жители умудряются попасть в эти щели и что делать, если промахнулся, поскольку, как правило, какие-либо предметы для уборки отсутствовали. Надо отдать должное этому дому — здесь все поверхности были выложены кафелем, и наличествовала туалетная бумага, что, несомненно, являлось огромным шагом вперед в кишлачной сангигиене. Однако остальные проблемы это не снимало, а может, наоборот, обостряло — отработанный до автоматизма способ применения туалетной бумаги здесь не работал и напоминал попытки ребенка засунуть в узкую прорезь копилки подаренную взрослыми бумажную купюру. Неудобства на этом не кончались. Добыча горячей воды оказалась делом еще более сложным — ее требовалось приносить в душ из какого-то другого места, известного только постоянным обитателям. Поэтому Родику пришлось отыскать хозяев, потом подождать, затем выслушать массу извинений и наконец, заверив всех, что такой способ его ничуть не смущает, помыться — попеременно то кипятком, то холодной водой.

Приводя таким образом себя в порядок после длинной дороги, Родик не раз проклял тот миг, когда отпустил Сергея Викторовича. Однако ужин во многом компенсировал туалетные неудобства. Судя по всему, он был репетицией завтрашнего торжества, для которого вдоль забора уже установили разномастные столы и стулья, снесенные, вероятно, со всего кишлака. Родик познакомился с матерью, женой и тремя детьми Абдулло Рахимовича, вручил всем подарки, похвалил дом и, отдав должное очень вкусным яствам, с извинениями отправился в отведенную ему комнату.

Проснулся Родик очень рано, солнце только всходило. Умывшись на этот раз без горячей воды, он с удовольствием расположился во дворике на топчане, наслаждаясь утренней свежестью и листая прихваченный с собой детектив. Несмотря на рассветный час, дом уже не спал. Никого не было видно, но слышалась и чувствовалась суета, разносились манящие запахи съестного.