Дуэль с собой

Из комнаты появилась растрепанная, очень полная, не по годам состарившаяся женщина, в которой Родик с трудом идентифицировал Сашкину жену. Если бы он встретил ее на улице, то не узнал бы ни за что. «Что время делает», — подумал Родик, а вслух сказал:

— Света, дорогая, извини, что без предупреждения. Ехали с отдыха на природе, и, не поверишь, потянуло заглянуть к вам. С Новым годом! Давай так: кто в новом году старое помянет — тому глаз вон. Держи цветы. Это моя жена Лена, это дочь — Наташа.

— Господи, Родион! Вот уж кого не ожидала сегодня увидеть. Правильно сделали. Раздевайтесь. Я сейчас цветы в вазу поставлю и прибегу.

— Да подожди, успеешь. А где ваша дочка?

— У бабушки… Да проходите в столовую.

— Сильно я вас выбил из колеи, — с деланной наглостью заявил Родик и скомандовал: — Женщины идут на кухню готовить закуску и знакомиться, а мы пока подготовим аперитив.

— Время бежит, а ты, Родик, не меняешься. Как будто только вчера тебя видела. Как всегда командуешь и орешь, — приняв игру, шутливо-ворчливым голосом отозвалась Света. — Чувствую, сейчас моего мужика напоишь.

— Ну, вот и хорошо. Кыш на кухню, — Родик широко улыбнулся, поняв, что все забыто. — Конечно, напою. Новый год ведь…

ГЛАВА 34

Тот не умен, кто не умеет помочь сам себе.

П. Буаст

Год начался с проблем. Деньги из Душанбе на производство прессов никак не поступали, хотя все письменные и устные договоренности оставались в силе. Организация же производства съела почти все запасы, и в банке лежала груда платежных требований, которые безакцентно оплачивались, и это постоянно обнуляло расчетный счет. С большим трудом удалось убедить служащих банка задержать одну из выплат и выдать перед Новым годом наличные средства на зарплату.

Григорий Михайлович предлагал взять кредит, но Родик, очень не любивший находиться в долгах и не имеющий опыта кредитования, всячески противился этому, хотя понимал: кредитование и бизнес — близнецы-братья, друг без друга не существующие. Основным контраргументом была его глубокая уверенность в том, что он сумеет достаточно быстро заработать, не попадая в банковскую кабалу.

Однако стечение обстоятельств в совокупности с «мертвым» праздничным сезоном срывало все планы и заработать деньги даже для латания дыр не получалось. И тут Родик вспомнил предложение насчет Центрального вещевого управления, которое он принял на словах, стараясь не обидеть на Новый год гостеприимных хозяев.

— Чем черт не шутит… — подумал Родик и позвонил приятелю.

Встречу с начальником вещевого управления ему организовали достаточно просто, полученная же при этом информация неожиданно оказалась интересной и сулящей начало нового бизнеса.

В Советской Армии, как и на всех других предприятиях страны, в результате плановой экономики накопилось огромное количество самых разнообразных неликвидов — от кожаных, еще времен Гражданской войны, седел для лошадей до различных частей военного обмундирования: брюк, гимнастерок, курток, фуражек, нижнего белья, ботинок, сапог и другой одежды, используемой в разных целях и бережно сохраняемой на складах. Причем количества этих вещей поражали воображение. Только перечень составлял несколько увесистых томов, а в каждом наименовании насчитывалось сотни тысяч, а иногда и миллионов единиц. Хранилось все это в различных регионах Советского Союза и, по утверждению начальника Центрального вещевого управления, вполне годилось для использования. Цена вещей была до смешного низкой, поскольку исчислялась с учетом остаточной стоимости.

Что делать со всем этим «богатством», никто, включая, вероятно, и министра обороны, не знал. Конверсия, являясь важным политическим ходом, требовала принятия соответствующих решений. Простая утилизация была не в моде и могла повлечь за собой нежелательные оргвыводы. Кроме того, на нее требовались средства, а их предлагалось добывать самостоятельно — идеи хозрасчета докатились и до армии. В общем-то, военные чиновники чувствовали, что на этом можно заработать, но как — не представляли.

Родик бегло изучил документы, попросил дать его предприятию складскую расписку, основные образцы одежды и устное обязательство ни к кому больше не обращаться в течение двух недель. Соответствующие документы, обещания и полные «Жигули» образцов ему предоставили почти мгновенно, из чего Родик сделал вывод, что вопрос животрепещущий.