Дуэль с собой

— Хорошо, конечно, дайте ему мой номер, — ответил Родик. — Внешнеэкономическая деятельность очень интересна и мне совершенно не знакома. Правда, мне выезд за рубеж, как вы знаете, запрещен… Да, извините, но я не понял: от меня требуются какие-то действия в связи с этими фальшивками?

— Никаких действий. Забудьте, вас уже это больше не касается. Претензий к вам нет. Работайте и живите спокойно. Успехов вам. Выход из здания найдете?

— Конечно, конечно, не беспокойтесь, — пожимая протянутую руку, заверил Родик, еще раз удивившись несоответствию внешности этого человека месту его работы. «Вдруг это и есть лицо перестройки? — подумал он, ища выход из ненавистного здания. — Неужели мы действительно движемся к демократии… Интересно знать, как подобные «беседы» проходили в тридцатые годы или даже лет десять назад. Ведь какой-то человеческий облик сотрудники этого учреждения имели во все времена. Насколько реальность отличается от молвы? Может быть, не так страшен черт?..»

ГЛАВА 19

Привыкли мы не чувствовать раскаянья и будто бы не ведать, что творим, в попытках рушить все до основания, а зачастую даже вместе с ним.

Э. Севрус

Старики рассказывают, что в страшные сталинские годы была одна, несомненно, приятная вещь — новогоднее объявление о снижении цен. Деятели времен хрущевской оттепели, а затем брежневского застоя, отвергая сталинское, как и принято в России, «с водой выплеснули ребенка». На Новый год трудящихся поздравляли, требовали новых производственных достижений и молча поднимали цены, а чтобы люди не бунтовали, отвлекали их рассказами о неопознанных летающих объектах и пришельцах из космоса. Творцы перестройки пошли еще дальше. В качестве новогоднего подарка народу они разрешили аукционные продажи. Смысл этого действия Родик понимал. Ведь теперь ряд дефицитных товаров, которые советский человек либо вообще не видел, либо добывал с переплатой в два-три раза, появились в магазинах, подорожав на порядок. Кроме того, почти в десять раз взлетели и цены на автомобили «Волга». Было совершенно неясно, что станет с отпускными ценами завода и соответственно с бизнесом Родика по покупке-продаже «Волг». Абдулло Рахимович, с которым он беседовал очень часто, ситуацию прояснить не мог и только успокаивал, ссылаясь на письма Госснаба. Звучало все это неубедительно, и Родик решил предпринять самостоятельные шаги. Благо заместителя министра, который одно время курировал работы Жмакина, назначили председателем Госснаба СССР. Родик получил от Абдулло Рахимовича необходимые доверенности, копии всех документов и записался на прием к председателю Госснаба. Тот — что приятно поразило — очень доброжелательно встретил его и выразил удивление тем, что Родик пришел по записи, а не позвонил напрямую.

Родик изложил суть проблемы. Оказалось, что беспокоится он не напрасно. Аукционные продажи сбили всю работу Госснаба. Посмотрев документы и вызвав помощника, председатель дал указание о первоочередности выполнения этой заявки и необходимости взять вопрос под личный контроль. Заметив на лице Родика разочарование, он поспешил объяснить, что большего сделать не может. Заводы перестали подчиняться, планы не выполняются, и никто за это не несет ответственности.

— Может быть, позвонить или послать письмо на завод? — робко спросил Родик.

— Мое указание это подразумевает, — ответил председатель, — но заводы теперь самостоятельные. Гарантировать ничего не могу.

Выйдя из Госснаба, Родик впервые в жизни задумался о несостоятельности советской империи, в которой первый человек по снабжению ничего не может сделать для этого снабжения. Вспомнилось предостережение Абдужаллола… Все существо Родика почувствовало опасность, предотвратить которую было не в его силах. «Похоже, незыблемая скала социализма дала трещину. Как бы она не превратилась в песок пустыни. Один раз подобная скала в нашей истории рушилась. Многих придавила. Похоже, философия о спиралевидном развитии для нас подтверждается. В таком случае можно только готовиться принять испытания. Да и то не ясно как. По кривой дороге вперед не видать», — размышлял он, садясь в машину и заводя мотор.

От этих сравнений настроение Родика испортилось окончательно, и он решил больше сегодня ничем не заниматься, а поехать домой и в одиночестве что-нибудь почитать.

Не успел Родик раздеться, как зазвонил телефон. Это был Абдужаллол. После обмена приветствиями он сообщил, что по Родиковой проблеме все прояснилось. Родик, еще находясь в подавленном состоянии, только спросил, можно ли узнать подробности. Услышав, что подробности будут послезавтра, когда Абдужаллол прилетит в Москву, пообещал его встретить в аэропорту и заказать за свой счет шикарный номер в гостинице. Зная, что Абдужаллол начнет возражать, быстро пробурчал слова прощания и разъединил линию.