Дуэль струн, разума и чувств

встречу, но виденье исчезло. Появившаяся из-за спины Тина настойчиво увела его,

с собственническими замашками пресекая все общение с фанатами.

Уже вечером, сидя в самолете и краем уха слушая об этническом фестивале в Турку,

где неплохо бы выступить, Дейв пришел к двум мыслям. Поменять агента, тем более

он слышал, что у Роберта Лукермана как раз заканчивается контракт с известным

пианистом. И забыть голубые глаза. Ну или хотя бы попытаться. Например, все-таки

взяться за воплощение идеи о Паганини. Лукерман согласится представлять его

интересы в переговорах с Голливудом. Кстати, хорошая наживка для переговоров с

потенциальным агентом. Работа, работа, работа. А чашку кофе с белыми тюльпанами

оставим Ноктюрну Шопена. И голубые глаза. И нежное 'Di-iv (Дииив)'.

Вторая встреча. Две недели спустя. Турку.

Дейв.

Переговоры с Лукерманом прошли удачно и уложились в три часа. Встреча состоялась

прямо в аэропорту. Молодой еврейчик с благодушной улыбкой и волчьей хваткой

быстро согласился быть агентом молодого виртуоза. Он взял на себя вопросы с

увольнением Тины, пересмотрел расписание музыканта, что-то добавил, что-то

вычеркнул. Хитрый профессионал сразу понял, что в Москве произошло нечто, что

наложило отпечаток на всегда спокойного и веселого скрипача. А работа - лучший

повод забыть любовное приключение, особенно если речь идет о прекрасных русских

девушках.

На музыкальном фестивале под открытым небом в старом Турку Дейв заявлен не был,

но Лукерман умудрился ввести его в насыщенную программу мероприятия, представив

как почетного гостя. Он даже умудрился найти большой коттедж неподалеку от

города, где смогли разместиться все, и место еще осталось. И если первые полторы

недели он гнал подопечного, выматывая на встречах, тусовках, репетициях и

съемках с записями, то буквально за два дня до начала музыкального марафона,

строго настрого запретил и думать о работе и инструменте. Дейв с ребятами

ошалели от требования агента, однако потом поняли прелесть незапланированного

отпуска. Они излазили весь городок, где строгий и безликий новострой

соседствовал со старыми зданиями. Покатались на маленьком пароме с забавным

именем Фери через реку Аурайоки, что делила город на две части. Насладились

знаменитым яблочным пирогом, чей рецепт хранится в строжайшей тайне. Ребята

затащили Дейва в лавку, где продавались этнические ювелирные украшения по

мотивам скандинавского эпоса.

Скрипачу приглянулся серебряный комплект с поэтическим названием "Дом сердца".

Такой подошел бы Ларессе, неброский и в тоже время благородный. Скромный, однако

безумно красивый и дорогой. Ларесса... Опять вспомнились голубые глаза. Дейв

сжал зубы и вышел на улицу. Сам виноват. Девочка испугалась и сбежала, пока он

дрых. Надо было хоть телефон у нее взять или адрес. А может на это и был расчет?

Легкое приключение без обязательств, раньше он был не против такого развития

событий. Вот ведь заноза в разуме. И ведь если приехать в Москву, шанс найти ее

равен нулю.

Дейв кивнул подошедшим друзьям. Они приняли решение посетить замок Або, который

возвышался среди изумрудной зелени на окраине города. Уже возле ворот заметили,

что Тим отстал от них. Ребята посмеивались, намекая, что ударник опять увидел

красивую девушку и забыл о цели прогулки. Городок бурлил от наплыва любителей

музыки. Возле замка слонялись толпы туристов, а красивые девушки строили глазке

группе парней, однако скрипач не обращал внимания, мыслями уносясь в дождливый

вечер в Москве. В вечер с ароматом кофе, звуками скрипки и большими голубыми

глазами напротив.

Ребята особенно оживились, и даже гитарист выдал замысловатую тираду на

испанском, преисполненной восхищения. Дейв бросил скучающий взгляд в сторону,

куда показывали музыканты и застыл. Тим, весело переговариваясь, вел за руку

девушку, а та смеялась и шутила в ответ. Ударник кивнул ей в сторону ожидавших

друзей, красавица перевела взгляд. Она узнала его. А Дейв... А Дейв вновь утонул

в голубых глазах Ларессы.

Лариса.

Две недели суеты с документами, оформлениями визы и страховки, покупка билетов

не дали Ларисе с головой уйти в самокопание, как и положено людям с

меланхоличным темпераментом. От природы стеснительная и чересчур правильная по

воспитанию, сожаление о минутном порыве, которому поддалась девушка в тот вечер,

грызло ее изнутри. Но как-то тихо и скромно. И даже в ночь отъезда на

Ленинградском вокзале, когда девушка садилась в поезд с весомым именем 'Лев

Толстой', оно молчало. Устав от беготни последних дней, Лариса смогла лишь

спрятать вещи в полку и упасть, и забыться сном. Соседи попались тихие, и вскоре

все купе уже спало. А ранним утром их разбудили пограничники в Выборге. Проверка

багажа и документов. И соседи вновь уснули, лишь девушка тихо выскользнула из

купе, взяла у заспанной проводницы обжигающий чай в массивном стакане с

подстаканником и вновь шмыгнула внутрь. Забравшись с ногами на импровизированную

кровать, девушка наблюдала, как за окнами мелькают почти пасторальные картинки