Дуэль умов

От госпожи Рондэ ничего не было слышно, и Мишель решил не подгонять события. Он чувствовал, что дни его работы в Канне сочтены.

Глава X АРЛЬ

12 декабря Луиза, Мишель, Рикэ и Жак Ланглуа собрались ехать в Арль. Арно получил из Лондона радиограмму, в которой сообщалось, что в день вылета самолета по французской программе Би-Би-Си будет передана условная фраза:

«Deux et trois font cinq»[15].

Теперь нужно было сидеть в Арле и каждый вечер слушать передачи. Услышав условную фразу, они должны тотчас ехать на аэродром и ждать самолет от десяти вечера до двух ночи. Задача осложнялась тем, что немцы усиленно заглушали английские радиопередачи для Европы, и чтобы не пропустить сообщение из Лондона, они решили дежурить одновременно у нескольких приемников.

Арно остался в Канне, Сюзанн поручили забирать у него радиограммы из Лондона и через день доставлять Мишелю в Арль.

Рикэ заранее заказал столик в вагон-ресторане, пока поезд еще стоял в Канне. Заняв свои места в купе второго класса, сразу же отправились в вагон-ресторан.

Луиза и Мишель уселись спиной к стеклянной перегородке, Рикэ и Жак Ланглуа — напротив. За несколькими столиками сидели немецкие и итальянские офицеры, но публика не обращала на них никакого внимания.

Друзья весело болтали о разных пустяках, и время пролетело незаметно. Когда принесли счет, Мишель заплатил и положил, как обычно, по два франка на каждый билетик «Фонда зимней помощи» детям. Эти небольшие коричневые бумажки официант заранее раскладывал на столиках. Луиза, конечно, знала об этом из собственного богатого опыта путешествий по железной дороге. Сейчас она была в дерзком настроении. Посмотрев на билетики, Луиза взяла один и сказала со смехом:

— Кажется, я знаю, кому следует раскошелиться в первую очередь!

— Ради бога, Луиза, — взмолился Мишель, — не сделайте какой-нибудь глупости!

Он сразу сообразил, что ничего более худшего сказать не мог. Теперь Луиза обязательно сделает что-нибудь наперекор ему.

Мишель встал, пропустил ее вперед, и они пошли следом за Жаком и Рикэ. Поравнявшись со столиком, за которым сидел пожилой немецкий генерал с моноклем, Луиза внезапно остановилась и положила перед ним коричневый билетик. Спокойным голосом она произнесла:

— Думаю, что вы, кто придумал эту помощь, заплатите за билетик.

Немедленно воцарилась тишина, нарушаемая лишь стуком колес. Все смотрели на них и ждали, что будет. Генерал плотнее вставил монокль, посмотрел на билетик и поманил к себе официанта. Официант подбежал и, поняв, в чем дело, стал униженно извиняться перед генералом. Он, естественно, подумал, что билетик попал на столик столь важной персоны по ошибке. Генерал молча вытащил двухфранковую монету и, положив ее на билетик, жестом приказал несчастному официанту убрать. Затем поднялся и строго посмотрел на Луизу.

Поединок окончился вничью. Луиза пошла дальше, провожаемая восхищенными взглядами.

Когда они вышли в тамбур, Мишель сказал:

— Великолепно, Луиза, и я понимаю ваши чувства, но, ради бога, оставьте это. С нас и без того хватает опасностей.

Приехав в Арль, они отправились пешком в «Гранд Отель Норд Панюс». Им оставили всего четыре комнаты, так как отель был переполнен немецкими офицерами оккупационных войск. Оказалось, что, кроме Мишеля и его компаньонов, в отеле одни немцы.

В холле за стойкой хозяйничала госпожа Бессьер — жена хозяина отеля, веселая, энергичная француженка. Самого господина Бессьер не было, он вообще показывался здесь редко, предпочитая проводить время в семейной гостиной.

Была середина декабря, наступала рождественская пора, и никто не обращал внимания на молодых французов, толпившихся у стойки. Пусть себе веселится беззаботная молодежь. То, что около семи часов молодые люди всегда исчезали, объяснялось просто: отправлялись куда-нибудь поужинать с друзьями. Таким образом, каждый вечер они беспрепятственно слушали передачи сразу в нескольких домах.

Уже в первый вечер, коротая время у стойки, Мишель заметил, что госпожа Бессьер относится к немцам далеко не дружелюбно. Когда из той части отеля, которая была отведена для офицеров, вышел пожилой полковник и важно прошествовал по вестибюлю к выходу, она сделала ему нос и сердито сплюнула.

— Только подумайте! — воскликнула она довольно громко. — Этот человек имел нахальство предложить мне отказаться от других клиентов и предоставлять комнаты исключительно его офицерам! Боюсь, я была не очень вежлива с ним.

— Где его комната? — спросила Луиза, тут же почуяв в госпоже Бессьер родственную душу.

— На втором этаже, в самом начале коридора. Окно выходит на площадь Форум. Она сразу бросается в глаза: на двери медная дощечка с надписью: «LA CHAMBRE DE L’EMPEREUR»[16].

— Вот как? — сказала Луиза, вставая.

— Куда это вы? — забеспокоился Мишель.

— Неважно.

— Помните, что я вам говорил… — предупредил он, но Луиза, казалось, не слышала его слов.

— Сейчас мадам устроит так, чтобы господину полковнику не очень сладко спалось в постели, — высказала предположение госпожа Бессьер, смеясь.