Дуэль в истории России

Так закончился первый этап восстания. Начались допросы. Вот только одна деталь, позволяющая судить о многом — о характере процесса, о психологии, о нравах, о методах:

Из протокола ЗАСЕДАНИЯ XXVIII

«Была дана очная ставка титулярному советнику Семенову с князем Трубецким, бароном Штейнгелем и коллежским асессором Пущиным, которые уличали его в принадлежности к тайному обществу; однако ж он по явному упорству в том не сознался.

Положили: для приведения Семенова к раскаянию испросить высочайшее соизволение заковать его в железы».

А вот документ, приоткрывающий свет на то, как начиналось, как зарождалось декабристское движение:

Из протокола ЗАСЕДАНИЯ LII

«В заключение слушали:

Докладную записку государю императору, составленную… о лицах, участвовавших в совещаниях Коренной думы Союза благоденствия в 1819-м году. Записка сия следующего содержания: «Полковник Пестель в показании своем между прочим объясняет, что в совещании коренных членов Союза благоденствия, собранных в 1819 году в Петербурге на квартире полковника Федора Глинки, присутствовали:

Н. А. Бестужев. Автопортрет.

М. И. Муравьев-Апостол. 1814–1815 г.

П. И. Пестель. Рисунок Пушкина, 1824 г.

граф Федор Толстой [16] в качестве председателя, князь Илья Долгорукий в качестве блюстителя, Николай Тургенев, полковник Федор Глинка, полковник Иван Шипов, Сергей Муравьев Апостол, Никита Муравьев и Пестель, что в сем совещании князь Илья Долгорукий именем всех присутствующих членов пригласил полковника Пестеля изложить все выгоды и невыгоды монархического и республиканского правлений с тем, чтобы потом каждый член касательно того, которое из сих двух образов правлений считает удобнейшим ввести в России, объявил свои суждения и мнения. Сие так и было исполнено.

Наконец, после долгих разговоров было прение заключено и решено, чтобы при собрании голосов каждый объявил, чего он желает: монарха или президента, предоставляя определить надобности со временем! Каждый из присутствовавших при сем объяснял причины своего выбора, а когда очередь дошла до Николая Тургенева, то он сказал по-французски: «Le president sans phrases», т. е. президент без дальних толков. В заключение все единогласно приняли республиканское правление, не изъемля и Глинку, который во время прений один говорил в пользу монархического правления, предлагая императрицу Елисавету Алексеевну

С. И. Муравьев-Апостол.

.

Заключение Коренной думы было сообщено всем частным Думам, а с сего времени республиканские мысли начали брать верх над монархическими и остались господствующими в обществе, составившемся после объявленного в 1821-м году уничтожения Союза благоденствия. Обстоятельство сие подтверждается и показаниями Никиты Муравьева и Сергея Муравьева-Апостола, которые объявляют, что кроме вышепоименованных лиц присутствовали тут еще Колошин, Семенов, фон-дер-Бриген и Лунин и что вскоре после сего совещания было другое на квартире полковника Ивана Шилова в казармах Преображенского полка, где в присутствии тех же членов, кроме Глинки, графа Толстого и Николая Тургенева, в первый раз было говорено о цареубийстве. Пестель или Никита Муравьев (по разноречию еще не доказано, кто из сих двух), говоря о средствах ввести в России народное правление, коснулся до необходимости смерти царствующего тогда императора. Все присутствовавшие члены (кроме Никиты Муравьева и Пестеля) отвергли сие предложение яко преступное и, сверх того, доказывали, что таковое злодейство неминуемым последствием будет иметь анархию и гибель России…»

К докладу «Следственной комиссии» было добавлено любопытное секретное приложение, в котором, в частности, говорилось:

«Злоумышленники думали также, что найдут себе пособие и в общем расположении умов. Слыша ропот, жалобы на злоупотребления, беспорядки во многих частях управления, на лихоимство, почти всегда не наказанное и даже не замечаемое начальством, на медлительность и неправильность в течении дел, на несправедливости и в приговорах судебных, и в награждениях по службе, и в назначении к должностям, на изнеможение главных отраслей народной промышленности, на чувствительное обеднение и самых богатейших классов, которые в досаде каждый приписывает более или менее мерам правительства, они воображали, что все, быть может, с излишнею нескромною живостию изъявлявшие неудовольствие, пристанут к ним и уже в душе их сообщники».

Никита Муравьев. 1824 г.

«Но, — грозно заключал автор приложения граф Дмитрий Блудов, в недавнем прошлом либерал и учредитель знаменитого петербургского литературного кружка «Арзамас», — они забывали, что в глазах человека с умом здравым и с правилами чести никакое неудовольствие, хотя бы и основательное, не извиняет беззакония, что он скорее откажется и от собственного блага и от мысли быть полезным, нежели от исполнения долга, от соблюдения клятв, им данных».