Дуэль Зла

Чтобы понять дальнейший ход событий, требуется определенное понимание как различий, так и сходств между Кетианской и Воларийской культурами. В мои намерения не входит восхвалять одного как превосходящего другого, поскольку моему Императору станет ясно, что оба народа кажутся несколько звериными по сравнению с непревзойденным превосходством альпиранского общества. Например, каждая культура использовала кодекс справедливости, который можно охарактеризовать только как варварский; каждое преступление, независимо от мелочности, было (и остается таковым в современной Воларии) наказуемо казнью, более серьезные преступники должны были пройти ряд предписанных пыток, прежде чем получить, без сомнения, благословенное освобождение смертью. Однако подобная жестокость между двумя противниками не сочеталась с подобным управлением. Я избавлю вас, Сир, от рассказа о долгой и уродливой истории своеобразного Воларианского института рабства, если не считать того, что на заре своего расцвета рабство занимало центральное место во всех аспектах Воларианского общества.

Волария, как известно моему императору, управляется советом, состоящим из самых богатых граждан империи. В наше время путь к статусу человека Совета загадочен, запутан в запутанных интригах и сложной системе покровительства. На самом деле, посторонним никогда не ясно, кто сидит в Совете, поскольку, похоже, некоторые семьи занимали свои места в течение нескольких поколений, не утруждая себя сменой имени, чтобы соответствовать нынешнему владельцу. Но в своем раннем воплощении вступление в Совет было просто вопросом накопления богатства, эквивалентного стоимости ста тысяч рабов. Таким образом, число мест в совете на протяжении веков является полезным показателем общего размера империи или, по крайней мере, ее рабовладельческого населения. К началу неограниченной войны против Кетии совет состоял из десяти членов, и его контроль над растущими владениями Волариан был почти абсолютным.

Кетия же, напротив, не нуждалась в советах. Ибо, как и у дикарей, населявших влажные земли на севере, у Кетии был король. Однако, в отличие от северян, царь Кетии вознесся не по праву рождения, а по прихоти своего народа. Каждые четыре года все мужчины старше тридцати лет, владеющие домом или домашним скотом, собирались у внушительного сооружения в центре города. Название этого здания было утеряно, но если верить изображениям руин Кетии, то это было бы замечательное зрелище, стоящее тридцати футов высотой и окруженное мраморными колоннами около пяти футов в диаметре. Каждому мужчине давали по одному черному камню, а перед каждым претендентом на царство ставили вазу. Каждый мужчина подходил к каждой вазе и протягивал руку, сжимая кулак, чтобы никто не знал, в какую именно вазу он бросил свой камень. Как только все собравшиеся бросали камни, каждая ваза опустошалась, и камни пересчитывались на глазах у всего собрания. Кандидат, чья ваза содержала больше всего камней, должен был взойти на трон.

Любой человек подходящего возраста и состояния мог бы претендовать на царствование, хотя Кетианский ученый и дипломат Карвалев дает представление о том, какой тип личности имел наибольшие шансы на успех:

Ни один фермер никогда не занимал трон. Ни погонщика, ни кузнеца, ни Колесника. Наши короли всегда были купцами или сыновьями купцов. Или воины с большой славой, или сыновья воинов с большой славой. И никто никогда не знал бедности. Кетианские матери, желая пристыдить ленивых сыновей, часто прибегают к старой поговорке: "продолжай в том же духе, и в твоей вазе никогда не будет камня.’

Карвалеву было суждено или проклято быть свидетелем многого из того, что следует далее, поэтому, естественно, его рассказ является главным источником для этой истории. Многие из его работ были потеряны в веках, но он, по-видимому, был широко читаем при жизни, гарантируя, что значительная часть его сочинений была скопирована и распространена, очевидно, к его великой досаде: "весь мир выигрывает от искусства этого бедного ученого, который должен торговаться за чернила.’

Воларианские источники для этого периода скудны, а те, что сохранились, часто предвзяты до степени бесполезности, за исключением иллюстрации глубины ненависти, которую многие испытывали к Кетии. Они воры, писал один Воларианский купец своему торговому партнеру в далеком Вереле. Все шансы на получение прибыли похищаются хитростью и взяточничеством. Кетианец будет продавать себе в убыток, если это означает отказ в прибыли Воларианцу.

Однако, это Карвалев, который обеспечивает высокую четкость иллюстрации антипатии Волариан для их состоятельных соседей в это время. Автор нескольких бесплодных миссий в Волар в поисках какой-либо формы мирного урегулирования, его последняя попытка привела к этому поучительному отчету о короткой встрече с неназванным членом Совета: