Дуэльный кодекс

— Одну минуту, maggiore, — поднял руку Первый Синьор. — Маленькая principessa — наша дорогая гостья. Ее уважаемый отец великодушно позволил ей расположиться в самой большой спальне. Полагаю, мы тоже можем себе позволить проявить великодушие. Пусть остается. Я займу другую. Кстати, кто такая Гертруда? Няня?

— И вовсе даже не няня! — шумно запротестовала Элен; добившись своего, она тут же перестала плакать и пришла в отличное расположение духа. — Гертруда — это мальчик. И еще энгелист.

— Энгелист? — в недоумении повторил его высокопревосходительство. По его растерянной физиономии было видно, что он не только ошарашен происходящим, но и с каждой минутой все сильнее запутывается в этой анекдотической ситуации.

— Гертруда — это ее кукла, — поспешно подсказал Верона. — Вероятно, девочка несколько раз слышала от взрослых, что так называют себя подрывные элементы, вот и напридумывала всякую ерунду. Она… она не понимает, что говорит.

— Ха! — недовольно буркнула Элен.

Двое адъютантов с двух сторон приблизились к Первому Синьору с какими-то срочными донесениями.

Наконец-то рядом с ним появился кто-то, на кого

можно было безнаказанно рявкнуть и даже наорать.

Что правитель и сделал: сначала рявкнул. Потом начал орать. Адъютантов как ветром сдуло.

Отведя душу, он немного повеселел и сразу вспомнил о своем любимом зеленоватом шартрезе. Взял рюмку со столика и плавным движением понес к губам. Да так и не донес, ошеломленно уставившись на нее— она была пуста. По выражению лица Первого Синьора нетрудно было догадаться, что он не помнит, выпил ли ликер или не делал этого. Взгляд его на миг задержался на Элен, находившейся ближе всех к коктейльному столику, но мелькнувшее в голове подозрение показалось столь невероятным и кощунственным, что он его сразу отбросил.

Еще раз недоверчиво заглянув в таинственным образом опустевшую рюмку, его высокопревосходительство вновь подошел к бару. Он не сразу вспомнил, что спрятал заветную бутылку, а вспомнив, долго шарил по карманам, отыскивая ключ. Достав бутылку, он уже приготовился наполнить рюмку, но почему-то вдруг передумал, отставил ее в сторону и потянулся за другой, более пригодной для водки.

Роберто Верона с изумлением наблюдал за странным поведением Первого Синьора. Никогда прежде ему не случалось видеть его в таком состоянии. Но у начальства свои причуды, и майор, недоуменно покачав головой, счел за благо вернуться к исполнению своих непосредственных обязанностей.

Суматоха, вызванная вселением в гостиницу почетного гостя, понемногу улеглась. Расторопные холуи закончили обустройство его предвыборного штаба и больше не докучали своей беготней. Джерри Родс все это время так и просидел на диване, развалившись в свободной позе и лениво наблюдая за происходящим.

— А что это за штука такая — псевдовыборы? — неожиданно спросил он, повернув голову в сторону его высокопревосходительства.

Первый Синьор успел к этому моменту частично восстановить пошатнувшееся душевное равновесие. Заняв прежнее место на другом конце дивана и крепко зажав в кулаке новый сосуд с бесценным ликером, он вдруг заметил мыкающихся на заднем плане майора Верону и еще нескольких военных высокого ранга.

— Убирайтесь! — рявкнул его высокопревосходительство, частично оправдав ожидания господ офицеров. — Все, все убирайтесь! Я ужасно устал и не хочу больше никого видеть.

— Несомненно, это переезд сюда так утомил ваше… — льстиво начал Верона.

— Несомненно, — буркнул правитель. — А теперь оставьте меня. Я хочу… хочу немного расслабиться в беседе с нашими… нашими друзьями с других миров. Все что угодно, лишь бы не… — Он оборвал фразу на середине и гневно зарычал: — Все вон, я сказал!

Господа офицеры стремительно ретировались.

Глава государства устало откинулся на спинку дивана и смежил веки.

— Старею я, что ли? — пробормотал он сквозь зубы, но достаточно громко, чтобы быть услышанным.

Что-то скрипнуло. Первый Синьор очнулся, открыл глаза, выпрямил спину и ожил.

— Кто-то, кажется, задал мне вопрос? — произнес он, выжидательно глядя на Джерри.

— Как тебя звать по-настоящему? — моментально отреагировала Элен.

Всем на мгновение почудилось, что его превосходительство сейчас опять закроет глаза и впадет в летаргический сон. Но тот мужественно справился с искушением и даже попытался изобразить на лице восхищение столь непоколебимой настойчивостью восьмилетнего ребенка. Получилось не совсем удачно, но тут уж ничего не поделаешь.

— Меня зовут Антонио Чезаре Бартоломео д'Арреццо, маленькая principessa.

— Слишком длинно, — объявила Элен после короткого раздумья.

Антонио Чезаре Бартоломео д'Арреццо заставил себя еще раз улыбнуться девочке доброй, снисходительной улыбкой и без промедления повернулся к Джерри:

— Вы, помнится, интересовались псевдовыборами, синьор Родс?

Дорн Хорстен добродушно прогудел из своего кресла:

— Я тоже с удовольствием послушаю, если вы не против. Вообще-то политические страсти не моя, как говорится, сфера, но термин меня заинтриговал.