Дух дороги. Сборник рассказов

В жаркие полдни они смотрят вдоль меня и указывают друг другу на колеблющееся марево. Они говорят, что это поднимается от асфальта раскалённый воздух. Им невдомёк, что в эти моменты они видят меня — мою главную сущность, так разительно отличающуюся от материальной неподвижной плоскости. Но они знают лишь её, измеряют эту плоскость в своих невнятных мерах длины и дают ей ни о чём не говорящие имена, которые я не запоминаю. Потому что моё имя — Дух дороги.

* * *

Светлое тепло кухни подчёркивало черноту за оконными проёмами. Данила покосился на окно, забрасывая в рот поджаренную женой яичницу, и внутренне поёжился. Зима, темнеет рано, светает поздно. Летом как-то проще просыпаться по утрам. Его смутное отражение в стекле — контур худого лица и взлохмаченные волосы — полностью разделяло это мнение.

— Ты сегодня никуда не едешь? — спросила жена.

Он отвернулся от окна и пожал плечами.

— Если ничего не случиться — не еду.

А случиться могло. Когда работаешь системным администратором в организации, филиалы которой разбросаны по всей области, а за компьютерами сидят в основном «чайники», случиться может всё что угодно и в самый неподходящий момент.

Вот что ещё плохо зимой — дороги. То гололёд, то заносы, и время просто засасывает в какую-то чёрную дыру. А сегодня пятница, и на плечах лежит усталость целой недели.

Он глянул на часы. Так, пора. До офиса ещё надо добраться.

— Вернёшься пораньше? — Жена смотрела на него как-то даже не вопросительно, а скорее просяще. Он знал, что она тоже не любит зимние дороги, да и вообще его поездки в любое время года, но что он мог сделать? Далеко не каждому удаётся выбрать себе работу, чаще работа выбирает нас.

— Откуда я знаю? — вздохнул он и прошагал в прихожую. Там ждал сюрприз — высовывающаяся из вороха одежды на вешалке улыбающаяся мордашка.

— Так, это кто у нас не спит? — строго поинтересовался Данила, извлекая на свет тёплую со сна куклу в жёлтой пижамке — пятилетнюю дочку.

— Это я, это я! — радостно закричала она, обнимая его. — Папа, не уезжай!

— Как это — не уезжай? — делано возмутился он. — А кто Даше конфет привезёт?

Голубые глазки (папины!) озадаченно захлопали.

— Ну, только за конфетами, — разрешила девочка. — И возвращайся. Мы с мамой скучать будем!

Данила передал девочку в руки подошедшей жене, потянулся за курткой. Когда был уже в дверях, жена окликнула его:

— Даня!

— Что? — Он обернулся, уже зная зачем и впервые за утро чувствуя желание улыбнуться.

— А вот что…

Она подошла и, привстав на цыпочки, поцеловала его. А к другой щеке припечатала тёплые губки дочка.

* * *

Одним своим концом я упираюсь в Большой Город на северо-западе. Как ветви дерева отходят от меня просёлки и тропы, и их маленькие души питают меня так же, как я сам вливаю энергию в старую автостраду на юге.

Но по-настоящему мою жизнь поддерживает иное. То, что движется по мне взад и вперёд постоянно и быстро. Иногда я задумываюсь, понимают ли люди, идущие и едущие по моему телу, что, вступая на какой-либо путь, нельзя не оставить на нём клочьев своей души, что дороги вовсе не так безобидны, как кажется их «создателям»? Об этом могли бы догадаться те, кто проводит в пути большую часть своей жизни, но и они не догадываются…

Я знаю это точно, потому что чувствую чувствами и думаю думами всех, кто находится со мной в эту минуту. Я узнаю тех, кто появляется часто, я даже привыкаю к ним, хотя время, проводимое ими со мной, ничтожно мало. Хотя некоторые остаются надолго. Не всегда те, кого бы я выбрал сам, но мне тоже приходится терпеть. Это Закон жизни, единый для всех.

* * *

— Данила, зайди!