Дух танцует дерзко

Преодолевая ставшие дежурными приступы стыда и срама в столкновениях со своими изъянами, она прошла с десяток тренингов по личностному росту. Выявила и испепелила кучу эмоциональных блоков и деструктивных убеждений. Послушала под сотню лекций, половину законспектировала. Проконсультировалась у двух астрологов, хироманта и таролога. Занялась Цигун. Вдобавок к мясу бросила употреблять спиртное. Ввела мораторий на сексуальные отношения. Поменяла гардероб, парфюм, научилась кокетничать и, полностью преображенная, подвела итог:

«Бог есть! Одухотворенная модель успеха работает!»

Три достижения она считала особенно значимыми.

Во-первых, перестали зверствовать ее демоны категоричности и нетерпимости. До того, как начала молиться, Нея в день по несколько раз свирепо негодовала на подчиненных за промахи. А по пятницам, когда закрывала дедлайны по протоколам – ругалась матом вслух и без разбора в должностях.

Гнев был праведный. Ей редко давали отпор, но все чаще бросали трубки. Гасить в одиночку отвергнутую оппонентом ярость с каждым разом становилось труднее. Покореженные отношения с коллегами восстанавливались долго, и зловонный осадок накапливался.

Благодаря молитвам сердце Неи размягчалось, ярость вытекала со слезами и уступала место гуманности. Приступы гнева сократились до одного в неделю, потом – до одного в месяц и впредь случались раз в 3–4 месяца.

Агрессора в Нее больше никто не видел, но результаты работы стали лучше благодаря новой модели взаимодействия «выиграл-выиграл», которую она взяла на вооружение из тренингов.

Вторым достижением было избавление от страха темноты. Однажды, долго ворочаясь перед сном, Нея почувствовала, что оставленный по обыкновению свет в прихожей ей мешает. Рискнула выключить, легла обратно и с удивлением обнаружила, что шорохи неясного происхождения не пугают и черные фигуры, обычно переминающиеся в углах, растаяли. На следующую ночь повторила эксперимент, но темнота осталась безопасной.

Острые боли в пояснице тоже прошли. Изредка возникали ноющие и в подтверждение высокой квалификации индийского врача, в движениях не ограничивали.

Верилось с трудом. Вместе с тем, как водится у людей, Нея быстро привыкала к хорошему и все смелее доверялась миру и Богу. Мир, казалось, не знал усталости в том, чтобы оправдывать ее доверие.

Часть 2. Слишком человеческая любовь

Глава 18. Душе любви хочется

– Похоже, вы сильно любите Бога, – сказал астролог после небольшой паузы.

Нея молчала, пытаясь угадать, что в натальной карте может указывать на это.

– Так? – уточнил Танмай по-русски.

– Не знаю, с чем сравнивать, – ответила Нея и смутилась, сообразив, что из ее ответа выходит, будто она больше никого не любила.

– Та-ак! – довольно заключил Танмай.

Потупив взгляд, Нея улыбнулась, но тут же вспомнила:

«Человек не умеет любить. Он даже Бога пытается использовать. И я пыталась», – губы непроизвольно искривились, ей захотелось провалиться сквозь землю.

Впрочем, там она уже побывала.

* * *

Вглядываясь в ладонь Неи, хиромант в Индии сказал, что она обладает большой силой желания. Вероятно, поэтому стоило разрешить себе желать большего, возможности перед ней открывались с легкостью.

Элегантный интеллектуал в темно-синем костюме, великодушный демократ с обаятельной улыбкой, Вениамин Аликович интриговал играючи. Редкая мальчишеская небрежность в манерах добавляла его образу самобытности.

За круглым столом в своем роскошном офисе, то пристально, то лукаво он смотрел на Нею. Располагал к себе умными шутками, увлеченностью делом и казался человеком, умеющим рисковать и выигрывать.

Он открывал представительство в Эмиратах. Искал бизнес-ассистента-переводчика и общий знакомый Вениамина Аликовича и отца Неи порекомендовал ее. Перспектива сулила профессиональный рост, расширение кругозора и возможность ближе познакомиться с достойным кандидатом в спутники ее новой правильной жизни.

Хотя Нея и без того уже знала, что Вениамин Аликович не иначе как ниспослан свыше. На первом собеседовании он закрепил рукопожатие подарком из нескольких книг о карме, чем уничтожил остатки присущей Нее настороженности.

Через неделю он пригласил ее на второе собеседование. Нея виновато призналась, что не сможет освободиться раньше восьми, и он радушно согласился подождать.

В девять вечера она была на месте. На проходной встретил охранник и по пустому коридору провел в дальний кабинет. Уставший, Вениамин Аликович сидел за рабочим столом, на котором помимо пары файлов с документами и портрета его духовного учителя стояла бутылка виски и хрустальный бокал. Увидев Нею, он оживился, встал, с улыбкой приветствовал, предложил сесть, в черное кожаное кресло напротив. Сам сел обратно в похожее, но побольше.

– Выпьешь со мной? – непринужденная, чуть лукавая улыбка, обозначила приятельский настрой встречи.

– Нет, Вениамин Аликович, спасибо, я не пью.

– Хм… Ну и зря…

Нея сочла замечание не допускающим сомнений и только улыбнулась.

– Значит, придется одному пить, не возражаешь?

– Нет, конечно.