Дух трудолюбия 3

  Ново-Петерсборгский Управитель Дворянства покорнейше просит пожаловать на бал, даваемый Ново-Петерсборгским дворянством, по случаю чудесного спасения его Императорскаго величества и ея Императорскаго величества. О дне бала будет дополнительно сообщено в газетах.

  Князю Сергею Отяеву-Конову.

  Доброго дня, любезный сударь.

  Примите искренние поздравления от имени государства нашего и Имперской Канцелярии с признанием Васъ дееспособным и вступлением в ряды славных и уважаемых граждан Империи. Сообщаем, что данным верным свидетельством согласно контрапункта 5 главы Х Императорского Уложения "О должности родительской" Вы имеете право поступить без конкурсу в Имперскую Академию, любой университет Гранд-Тартарии, кадетский аль гвардейский корпус, с возможностию продолжить свое образование за границею, при условии наличия разрешения и предоставления порук.

  Своей волей государь наш, главный попечитель обществ призрения, не оставляет воспитанников своих и детей дворянских, волею случайностию и злому умыслу лишившихся родных, без опеки. Государь верит, что вы, как новый гражданин нашего государства, будете иметь к наукам лучшее радение и прилежание. Добрым наставлением его императорское величество пожелал: "Те, кто выучась и преуспев, по примеру эвропейских и мериканских государств," особым наукам и тем паче достойны прозвождения в военные и статцкие чины, государству нашему надобны"

   Писем было несколько. Помимо уже известного приглашения, содержащего требование уже завтра утром явиться в Имперский дворец, одно из них приглашало новоиспеченного князя посетить бал Дворянского собрания, другое - настоятельно рекомендовало определить уровень и направленность имеющейся у меня магии и при необходимости пройти практические курсы при Магическом обществе. В третьем же был листок с шапкой канцелярии, в связи наступлением дееспособности уведомляющий о возможности поступления в Имперскую Академию или военное училище по моему выбору. Прикольно! Хватало и приглашений на частные званые вечера и салоны. А еще одно из писем, на удивление, предназначалось Павлу. Словно неизвестный составитель письма точно знал, что адресат будет со мной.

   Передав Пашке письмо, оставив того в явном недоумении, я пошел на кухню. Думать на голодный желудок о будущем не было никакого желания. Евдокия, уже закончив убирать за нами, по-простому снеся все на кухню, принялась готовить из хранившихся в квартире запасов и наших покупок. После лёгкого завтрака и последовавшего за ним чаепития, мы с Пашкой, оставив Евдокии немного денег на хозяйские нужды, засобирались на улицу. Целью была прогулка по городу с заездом в главный новопетерсборгский универмаг "Мюр и Мэрилиз" и парк. Универмаг любезно подсказала Евдокия, едва мы обобщили наши желания. Решив последовать женскому совету, все равно ни я, ни Павел столицу хорошо не знали, и вместе с появившимся на пороге Прохором, зевавшего от ночного недосыпа, мы втроем рванули в центр на нанятом паромоторе. Нового приказа получено не было, поэтому до иных распоряжений лейб-гвардейцу не только надлежало оставаться со мной, но и ежедневно отмечаться у командира.

   Выглядывая из окна такси, я, держа свою шляпу, смотрел по сторонам. Столичный город, не меньше вечернего запруженным паровиками, днем выглядел совершенно иначе, совершенно не так, как ночью. Даже запахи сменились. И ощущения пешего, идущего по выложенной брусчатке, как оказалось, совсем не такие, как из окна едущего паровика. Высотные башни из стекла и бетона, медленно сменяющие друг друга, в редком окружении зелени, меньше давили меня своей монументальностью.

   Добравшись до центра города, а следом и до искомого магазина, мы с Пашкой отпустили паротакси и прошли вовнутрь, вальяжно стуча новенькими тростями. Несмотря на военное время, покупателей и зевак внутри торгового центра хватало. То ли потому, что война далеко и гремящие на окраинах выстрелы паропушек не мешали столичной торговле, то ли по какой иной причине. Бродить по этажам "Мюр и Мерилиз" было интересно. Первый этаж универмага был отдан под парфюмы для дам и сударей, а также предметы роскоши и разнообразные подарки. Второй этаж был царством женской одежды, третий же -мужской. На четвертом этаже продавались многочисленные предметы интерьера и быта - от ледников и домашнего телеграфа до меблировки и светильников. На пятом торговали детскими игрушками, плавно переходящими в зал развлечений, лотки со свежим мороженым и ресторан.

   В универмаге, уже с первого отдела духов и парфюмерии, подхватил услышанное среди покупателей обращение к прелестницам -продавщицам, стоявшим у прилавков и стеллажей: