Дух трудолюбия 3

   Тот недовольно зарычал, на момент отвернувшись в сторону зрителей. Схватившись по привычке за тонкую рубашку противника, моментально отметив качество и ощущения скользкой атласной ткани, я уже шел в атаку. Поляк, заметив мой бросок, в последний момент дернулся, все равно попадая в захват руки под плечо. И последующий за этим бросок. Раздался хруст разрываемой по шву рубахи и противник, по классике направляемый мной, с глухим шумом и всей массой ударился оземь. И мои восемьдесят следом на него. Поляк от боли недовольно заревел подо мной. Вскочил и отскочил от него, принимая вновь защитную стойку для новой атаки.

   Лучше бы так не делал, а пока он лежал подо мной - бил бы в лицо до первой крови, заканчивая поединок с ним прямо там. Просто привычка работать честно, как на соревнованиях, сегодня сыграла со мной злую шутку. Потому что запыленный и грязный от падения поляк, оглядев себя и свою рваную рубаху, вскочил и снова заревел, сходу принявшись размахивать и лупить по мне кулаками.

   Агх! -ожгло меня в ухо прилетевшим кулаком: -Блок! Жжж! Чертова молотилка! Иех! Блок! Ажж! -снова прилетело: -Ещё блок! Хрена блок! Меняем стойку. Уклонение. Ажж! -новый кулак в грудь от поляка: -Блок. Ажж, а-а-а. Стесни зубы. Терпи! Да что у него там, чугун в кулаках походу? Жжж! Уклоняемся. Захват. Уклонение! Отход! Скотина! Ажж! Уклонение! В сторону! Ажж! Да когда же эта кувалда остановится? Не подойти. Уклонение! Перекат!

   С первых минут кулачной драки, названной по-благородному дуэлью, прямо сразу же после того самого обидного падения, вызванного недооценкой своего противника, Войшицкий с нескрываемой яростью на лице принялся атаковать. Целясь в лицо и корпус, удары по которым могли бы на время ослабить молодого княжонка и впоследствии гарантированно выполнить условие дуэли, мужчина раздавал свои удары направо и налево, с целью достать крутящегося ужом вокруг противника. Мужчина обычно привык бить и выводить из строя соперников сразу же яростными и почти безостановочными атаками в первые минуты, редко занимаясь играми с соперниками. А тут Сигизмунд был почти взбешен.

   Этот княжий сосунок мало того, что первым же непонятным приемом заставил его хорошенько повалиться и наглотаться пыли с травой, так уже несколько минут умудрялся как-то через раз-другой-третий отбивать или хотя бы смягчать, отклоняя его мощные удары. Сводя, если не на нет, так около того, его потуги. И все же он его скоро добьет, видно, как устал его противник. И добыв силу левитации этого неопытного начинающего мажонка, он в очередной раз исполнит свои обязательства перед Святым Отцом-Инквизитором, оставив на этом поле серый пепел и пыль рассыпавшегося в труху тела.

   -Радуйся, Ангел Господень. Слуги Твои через страдания и крест наполнят душу твою и да возрадуется Раб Твой увидев Ангельское приветствие.

   -Пх! Пф! Сс...! Ажж! Вот мельница! Кх-кх-пф! Ажж!

   Удары поляка сыпались на меня градом. Стараться не встречаться с кулаками Войшицкого было сложно. Он стремился бить с дальней дистанции в наиболее уязвимые точки, не допуская в ближнюю дистанцию. Попытка сделать захват ногами ни к чему не привела, а вот я еле откатился и ушел из-под ударов его, словно стальных, ног в ответ. Реакция бретера только возросла. Повторить захват и бросок, подобный первому, выжидая нужный момент, не получалось и мне пришлось трусливо избегать контакта.

   В общем двигаясь, словно танцем, кругами, уклонениями и многочисленными перекатами в стороны, вокруг соперника меняя положения и стойки, по факту приняв слова Прохора за ведение поединка на измор, я осознавал, что долго так не протяну. Тело ныло и болезненно чесалось, требуя прекращения поединка и отдыха. А противник, как ни в чем не бывало, махал кулаками. И даже и не думал выдыхаться. А мне только что и оставалось, как надеяться на его ошибку. И на подленький приём.

   -Ну поддайся мне! Сделай ошибку! Ну же!

   Но увы. Чуда не случилось. Выходя из очередного переката, этот поляк удачно подловил меня, засвистев кулаком в глаз. С появлением звезд в глазах потемнело и , потеряв координацию, я свалился на землю, на миг потеряв сознание.

   Очнулся я от множества раздавшихся криков, зажатого мне горла и ощущения чего-то тяжелого, натужно сопящего и пыхтящего рядом со мной:

   -Ave Angelus.... Эй-эй! Войшицкий! Это не по правилам!... Domini! Ecce ... Князь Левандовский! Нож! Что же вы стоите? Сергей! Очнись! Господа секунданты!...Servus Domini...В кресте нож! Fiat mihi secundum... Берегись! Инквизитор! Считаю, условия нарушены и нам следует.

   Один из секундантов, замешкавшись, еще вытаскивал из кобуры парострел, второй уже наводил на цель.

   - Остановите же его! - кричит ему фельдшер из нашей команды.

   -Я боле не желаю участвовать в этом обмане. Вы подлец и еще ответите за это.