Дух воина

Женька же лежала на животе – в одной только его рубашке. Больше на ней не было ничего. Подобное одеяние ее почему-то не смущало, тем более что и муж ее был в одних только тонких полотняных штанах до колена. Он снова готовил. Пек лепешки, заворачивал в них соленый сыр с травами, а потом кормил ее – из рук. Она покорно принимала кусочки еды, ловила его пальцы губами, целовала и облизывала их, с восторгом видя его вздрагивающие ноздри и горящие желанием глаза.

Да! Она желанна, она – любима. Так Женьке казалось.

Их трапеза очень быстро перешла в горизонтальную плоскость – неудивительно, оба были молоды и горячи. Дорвались. Уже никто никуда не спешил, все планы оказались забыты или отложены, у них были дела поважнее.

А когда солнце уже приближалось к горизонту, вдалеке послышался шум.

Женька подскочила, не понимая, как она пропустила приближение такого числа врагов – судя по выкрикам, лаю, топоту копыт и поднятому облаку пыли, народа было много. А Баяр, усмехнувшись, кинул ей штаны и рубашку, приказав одеваться, да побыстрее.

Сам он прикрыться не потрудился.

– Что ж, – сказал с довольным лицом, – я так и думал. Но ждал их немного позже.

Ждал? Думал?

Женька вытянула шею.

Передний всадник узнавался очень легко – по рыжей шевелюре и знакомому коню. Наран! И, видимо, вся сотня Баяра – а кто же еще?

Она немного ошиблась: всадников было явно больше сотни. Следом за сыном хана стан покинули не только мужчины.

С красивой лошадки ловко соскочила девушка с темными косами и сверкающими на солнце монистами. Листян – да еще вся увешанная драгоценностями, словно новогодняя елка! Вот уж кого не ждали увидеть ни Женька, ни Баяр!

– Сестра! – возмущенно выдохнул сын хана, но Листян не обратила на его гнев ни малейшего внимания, кинулась обнимать Дженну.

Женька была ей рада. Смеясь, стиснула в объятиях.

– Ты как, ты зачем здесь?

– Я с вами пойду, – ответила ей подруга. – Вы – моя семья. Ты сестра мне, а Баяр – любимый брат. Тут еще Гаюна и несколько вдов. За тобой идут, Дженна. Хотят, чтобы ты их учила.

Наран с несколько виноватым видом слушал их разговор, косясь на темнеющего лицом Баяра. Если сотню свою он ждал, будучи практически уверенным в том, что они ослушаются его запрета и наплюют на указы хана, потому что их командир учил своих бойцов не только стрелять из лука и махать саблей, но еще и думать, и выбирать, и быть смелыми и честными, то присутствие среди них женщин застало его врасплох. В целом понятно было, что невесты и жены выдвинутся вместе со своими мужчинами. Не стали сюрпризом и младенческие вопли: у некоторых из его сотни уже имелись дети.

Но Листян – единственная дочь хана, любимица отца! Невероятно! И вдовы!

– Как эта жужелица уговорила тебя взять ее с собой? – спросил он друга, не очень успешно пряча гнев.

Тот вдруг отчаянно покраснел, как это умеют только рыжие, даже уши у него запылали, как закатное солнце, а Листян, свысока поглядев на брата, который был выше ее на голову, поднырнула под руку Нарана и обняла его за талию.

– За женихом поехала, – гордо сказала девушка. – Имею право.

– За женихом? – мрачно повторил Баяр. – Ну-ну. А отец что сказал на это?

– Ну так мы его и не спрашивали, – усмехнулся Наран, прижимая к себе Листян. – Как ты себе это представляешь? Нет, я моего отца предупредил. Он ничего не возразил.

– Сложно возражать связанному и с кляпом во рту, – невинно заметила Листян. – Наран, конечно, хорош – самого Нурхан-гуая посмел связать!

Как будто кто-то другой посмел бы. Как будто кому-то другому старый лис позволил бы!

Баяр закашлялся, пытаясь скрыть явно неуместный смех.

– Только не говорите, что вы еще и стан обокрали, – выдавил он из себя.

– Нет, как можно! – возмутился Наран. – Там наши родители, тетки, родственники. Мы только свое взяли: шатры, драгоценности, оружие, немного припасов. И коней, конечно. И собак вон – целых трех.

– Бараны?

– Нет, с ними долго. Да что мы, не найдем в степи баранов? Воины мы или нет?

Баяр усмехнулся, признавая его правоту, оглянулся, ища глазами жену, по-хозяйски притянул ее к себе.

– Что ж, хотим мы или нет, но теперь нас не двое, сайхан, – сказал он ей. – Нас больше сотни, а это уже – целый народ. В горы ехать смысла теперь нет. Стан разобьем в степи.

Женька пожала плечами. Ей-то что? Он мужчина, командир, теперь уже – почти хан. Пусть решает. А она просто будет рядом с ним.

Наран и Баяр разложили на земле какую-то примитивную карту, выцарапанную на куске кожи. Прочие воины споро ставили шатры: негоже женщинам и детям ночевать под чистым небом. Развели несколько костров, поставили на огонь котлы. Женщины громко спорили над ручьем, дети носились вокруг них с криками. Не стан, а цыганский табор какой-то. Женьке остро не хватало медведя на цепи и танцев с бубнами.

Они с Листян отошли в сторону.

– И как твоя замужняя жизнь? – с любопытством спросила Листян. – Правду ли говорят, что мой брат неутомим в любви?

– Кто говорит? – мгновенно вскинулась Женька, внутри которой зашевелилась черная змея ревности.