Дух воина

«Нарьяна… Какое же у нее доброе сердце. Она ушла со мной, а сейчас решила остаться в Очаге, помогать раненым и их семьям. В жизни не встречал подобной девушки. А какие у нее глаза, какой запах, изгибы тела… Признаться, я уже скучаю. Нарьяна… Когда думаю о ней, вся боль уходит. Возможно, мне и впрямь некуда спешить».

Лестница привела к массивному храму – крепости, выстроенной полукругом. У ее подножия, освещенные огнем пристенных факелов, стояли грубые каменные изваяния, изображающие человеческие головы. Их было девять, и олицетворяли они собой родоначальников каждого племени Эргунсвальда. Позади застыли тяжелые врата.

Послышался скрип цепей. Решетка, защищавшая двери храма, поползла вверх, а затем широкие ставни открылись. Навстречу вышел молодой прислужник с бледным, как мрамор, лицом. Он молча поприветствовал Брудвара и велел идти следом.

Стены крепости пахли стариной и дышали историей Севера. Кропотливым, грандиозным трудом камень внутри храма был исписан рунами, пейзажами, рисунками животных и чудовищ из легенд.

Брудвара привели в скромную комнату для трапез, где ему налили вкусно пахнущую похлебку. Пряный бульон мигом согрел задубевшее от мороза тело.

– Жилаишь атдыхнут посли далги пут? – неестественным, совершенно потусторонним голосом спросил безусый юнец, коверкая слова странным акцентом. Он испытывающе посмотрел на будущего вождя. Только сейчас Брудвар заметил, что парень обладал очень сильным, пронизывающим насквозь взглядом, от которого становилось жутковато. Тонкие губы прислужника задергались, будто он пытался что-то сказать.

– Нет, – воин не показал своего беспокойства. – Если Озаренные могут принять меня, то я готов встретиться с ними сейчас.

Служитель кивнул, и Брудвар не без опасения проследовал за ним.

– Стай тут, – сказал проводник, когда они вошли в какое-то круглое помещение. В его центре лежал обломок скалы. Присмотревшись, воин понял, что ошибся: то был крупный черный камень с идеально гладкой, будто срезанной поверхностью. По краям просторной комнаты стояли украшенные барельефом колонны. Здесь было заметно холоднее, чем в других помещениях. Подняв глаза к потолку, Брудвар разгадал причину: ему подмигнуло звездное небо.

«Проклятье! Куда делся косноязычный?» – его рука потянулась к мечу, когда он осознал, что таинственный служитель исчез без единого звука. Брудвар вовремя сдержал себя, услышав чьи-то шаги. Из темноты появились шестеро. То были старцы, облаченные в просторные узорчатые ризы. Советник Райнильф подготовил его к этой встрече, а потому, как велели традиции, Брудвар подошел к ним и, приложив правую руку к сердцу, преклонил колена.

Он ощутил на себе пристальные взоры мудрецов. Возникло странное ощущение, что они видят его насквозь: все мысли, чувства и желания.

– Встань, ищущий милости Предков, – покровительственно молвил старец с двумя круглыми татуировками на щеках.

Брудвар охотно подчинился. Но, рассмотрев прикрытые капюшонами лица, опешил: глаза мудрецов словно заволокло туманом. Белые, как снег, они ясно говорили о том, что Озаренные слепы.

– Каждое живое существо сияет, – ответил на немой вопрос один из мудрецов. За густые совиные брови и хмурый вид сын Эрнульфа прозвал его филином. – И мы способны видеть его.

– У тебя будет возможность задать все вопросы, – сказал другой, чья седая борода была заплетена в толстую косу.

– А сейчас мы исполним предначертанное, – сказал мудрец со шрамом у глаза.

Брудвару велели снять верхнюю одежду и рубаху, оголяя торс, и лечь на алтарь – тот самый черный камень в центре. Сжав зубы, он приготовился, что его спину обожжет нестерпимый холод. Однако кожа, соприкоснувшись с твердью, ощутила лишь приятное тепло, словно он лег на невидимую печь.

– Закрой глаза, слушай нашу песнь и думай о величии своих Предков. Что бы ни случилось – будь спокоен и не вставай, мы будем рядом, – напутствовали старцы.

Неизвестность страшила, но сын Эрнульфа прикрыл веки и попытался расслабиться. Получалось неважно. Принялся размышлять о пращурах, но образ отца мешал сосредоточиться на хорошем. Вдруг заиграл какой-то музыкальный инструмент. Послышался тревожный, вибрирующий звук, напоминавший и тонкую речь флейты, и суровый глас приближающегося грома. Камень под его спиной стал нагреваться. Однако Брудвару казалось, что его тело покрывает иней – вокруг явно крепчал мороз.

Зазвучал утробный хор Озаренных. Поначалу – тихий, пугающий. Затем их низкие голоса становились все громче и громче. Брудвар растворился в этом пении и ощутил, как в области груди разливаются покой и умиротворение. Сам того не осознавая, он впал в настоящий транс, повторяя сложные молитвы Озаренных, знать которых не мог.

И если бы он сейчас пробудился, если бы встал и огляделся, то увидел бы, что за каждым из мудрецов, окружавших алтарь, появляются тени ушедших. Их глаза горят ярким лунным светом, заливающим все вокруг. У алтаря разворачивалось удивительное зрелище. Водоворот желтой энергии, будто золотистое облако, кружился над вождем Эргунсвальда, опускаясь все ниже и ниже.