— Лукавишь, мама, — Томил беззастенчиво ковыряет мизинцем в носу. — Все хотят знать то, что показал тебе отец. Про Лиса. Что нос воротите? Будто и неинтересно вам. Притворщики. Спроси ее, дядя. Ты у нас одной ногой в могиле, тебе она все скажет, что от нас скрывает, — он ловко перехватывает книгу, пущенную в него Родимом, и недовольно бубнит себе под нос. — Можно подумать, мои слова кого-то задели…
Я тихо улыбаюсь.
— Ольга Тихомировна?
Змея недовольно морщит носик.
— Хорошо.
Но это уже не моя повесть…