Духи безвременья

Он спокойно вошел в огромный лекционный зал и пристроился на одном из последних рядов, вновь раскрыв перед собой свой блокнотик. Чуть опоздав, в аудиторию вошел и сам доцент. Лекция началась.

Через час двадцать весь блокнот старца был исписан мелкими косыми буквами. Про себя он отметил, что написанного здесь хватит для того, чтобы засадить доцента лет, этак, на десять.

Студенты покидали лекторий и прощались с доцентом, который, как отметил старик, был для них в некоторой степени героем. Сам доцент выглядел счастливым и довольным. Как только последний студент отошел от своего учителя, старик поднялся со своего места и начал тяжелым шагом спускаться по ступеням на пятачок внизу, где доцент Паклин стоял около своего стола, запихивая бумаги в портфель.

Старика он не замечал, так как стоял к нему спиной. На шаги тоже внимания Паклин не обращал, думая, вероятно, что к выходу спешит заспавшийся на последних рядах студент. О! Как жестоко он ошибался!

– Доброе утро, – громко известил о своем присутствии старик.

Игорь Аркадьевич подпрыгнул на месте от неожиданности и обернулся.

– Доброе утро. Чем могу вам помочь?

Старик гаденько ухмыльнулся.

– Если кто здесь и может кому помочь, то это не вы мне, а я вам, Игорь Аркадьевич.

– Простите, я вас не понимаю.

– Сейчас поймете.

С этими словами старик извлек из пиджака свой блокнот и протянул его Паклину:

– Посмотрите, товарищ дорогой, повнимательнее.

Паклин пролистал записи старика и изменился в лице. Его собеседник заметил это своим наметанным глазом, порадовавшись, что ситуация теперь полностью в его руках. Паклин, в свою очередь, будучи человеком умным понял, что дал маху, и быстро попытался взять себя в руки.

– Это все очень интересно, но кто вы, собственно, такой?

Вопрос был вполне резонным, но старик и не собирался скрывать своего имени.

Вернее, настоящее -Лавочкин – он решил скрыть, а выдуманное… Почему бы и нет?

– Ах, да, извините. Совсем забыл представиться! Степан Степанович – Очень приятно. Паклин Игорь Аркадьевич, – назвался в свою очередь Паклин. – Но я все же повторю свой вопрос: кто вы такой?

– Я тот, кто может посадить вас лет на десять за всю ту антисоветчину, которую вы тут наговорили.

– Я так понимаю, вы из Комитета?

– Да, – самозабвенно соврал Лавочкин, имеющий к названной структуре весьма опосредованное отношение, так как трудился там на добровольных началах.

– Ну, раз так, – обреченно повесив голову, сказал Паклин, – то чего вы ждете?

– Ничего не жду, – честно признался Лавочкин. – Просто хотел поставить вас в известность, чтобы предстоящий арест не стал для вас неожиданностью.

Паклин уставился на деда, совершенно не понимая логику этого самого Лавочкина.

Чтобы сказать хоть что-то, он выдавил из себя:

– Это что ж, теперь так делается?

– Как так? – не понял Лавочкин.

– Ну, об аресте извещают заранее.

– А, вы об этом! – засмеялся старик. – Нет, что вы! Это моя собственная инициатива!

– То есть, я вам спасибо, что ли, сказать должен? – все больше путаясь, спросил доцент.

– Ой! Вот только этого не надо. – Лавочкин скорчил недовольную гримасу. – За что "спасибо"? За то, что я сейчас пойду докладывать о вас куда следует?

– Да, действительно, нелепо…

Все что хотел сделать, Лавочкин сделал. Больше сказать Паклину ему было нечего, а потому он распрощался и поспешил в столь давно знакомое и милое сердцу здание в самом сердце города. Непосредственным неформальным начальником Лавочкина в те годы был полковник Держинский, который курировал сеть осведомителей столицы.

Именно к нему и направлялся старик с блокнотом.

Миновав проходную и перекинувшись парой слов с давно знакомыми постовыми, Лавочкин поднялся на нужный этаж и постучался в дверь кабинета Держинского.

– Войдите, – послышалось изнутри.

– Вхожу, – словно фокусник отозвался Лавочкин и очутился внутри кабинета.

– Ааа, Илларион Сегизмундович! Ну, присаживайтесь, присаживайтесь, дорогой. С чем пожаловали сегодня?

– Как обычно, Виктор Викторович. Распознал очередного врага.

– Врага? – улыбнулся Держинский, – А как теперь, милый вы мой, распознать кто враг, а кто друг? Не подскажите?

– Ну, – растерялся Лавочкин, – ясно кто…

А сам про себя призадумался: и, правда, а кто?

– Ясно, да не ясно, – продолжил тем временем полковник. – Вот недавно одного взяли, а потом такой скандал разразился! А ведь все говорило о том, что он, как вы выражаетесь, враг. А оказался другом!

– Это как же так? – развел руками Лавочкин.

– А вот так. Писателем оказался видным. Ну, не у нас, естественно, а там… Но, вы же понимаете, что теперь важнее что там, а не здесь…

– Да, да… Понимаю. Теперь такие времена…

Держинский закурил, отчего Лавочкину сделалось немного дурно.

– И все же, – Лавочкин решил не отступать. – Виктор Викторович, посмотрите мои записи.

– Ну, давайте, – выпуская дым прямо в лицо Лавочкину, вяло прореагировал Держинский.