Духи Дамы в черном

– Вот кто меня вовсе не занимал. Я был уверен, что в мешке не он, еще вечером, накануне того, как его нашли. С помощью Бернье я поместил Дарзака в Новом замке, а потом, выйдя из хода, связывающего колодец с морем, и оставив на берегу лодку, которая должна была мне понадобиться на следующий день, лодку, которую я взял у Паоло, приятеля Морского Палача, я вплавь добрался до берега. Естественно, я разделся и переправил свою одежду, держа ее на голове. Выйдя на берег, я наткнулся в тени на Паоло, который ужасно удивился, увидев, что я купаюсь в такой час, и пригласил меня половить с ним осьминогов. Это давало мне возможность всю ночь находиться поблизости от замка и наблюдать. Я согласился. Тогда-то я и узнал, что лодка, которой я пользовался, принадлежит Туллио. Морской Палач неожиданно разбогател и объявил всем, что уезжает в родные края. Он рассказал, что очень выгодно продал старому ученому ценные раковины; его и в самом деле неоднократно видели со Старым Бобом. Паоло знал, что, прежде чем отправиться в Венецию, Туллио собирался остановиться в Сан-Ремо. Так для меня стали ясны похождения Старого Боба: чтобы сбежать из замка, ему нужна была лодка; вот он ее и взял у Морского Палача. Я узнал адрес Туллио в Сан-Ремо и с помощью анонимного письма отправил туда Артура Ранса, который был убежден, что Туллио знает что-то о Старом Бобе. На самом деле Старый Боб заплатил Туллио, чтобы тот сопровождал его ночью в пещеру, а потом сразу исчез. Я решил предупредить Артура Ранса только из жалости к старому профессору, с которым и вправду могло что-то стрястись. Мне же хотелось одного – чтобы этот очаровательный старичок не вернулся, прежде чем я покончу с Ларсаном, так как я желал заставить лже-Дарзака поверить в то, что меня прежде всего интересует Старый Боб. Когда же я узнал, что его нашли, то обрадовался, хотя и не вполне, однако понял, что благодаря ране на груди у него и у человека в мешке он мне не помешает. Теперь я мог надеяться через несколько часов продолжить свою игру.

– А почему вы сразу не покончили с нею?

– Неужели вы не понимаете, что я не мог избавиться от «лишнего трупа» – трупа Ларсана – среди бела дня? Мне понадобился целый день, чтобы подготовить его исчезновение. Но что это был за день – ведь погиб папаша Бернье! Прибытие жандармов отнюдь не облегчило мне задачу. Чтобы начать действовать, мне пришлось дождаться их ухода. Первый выстрел из ружья, раздавшийся, когда мы собрались в Квадратной башне, известил меня, что последний жандарм вышел из трактира Альбо на мысе Гарибальди, второй – что таможенники вернулись к себе и ужинают и что в море никого нет.

– Но скажите, Рультабийль, – проговорил я, всматриваясь в его светлые глаза, – когда вы оставили у выхода из подземного коридора лодку Туллио, вы уже знали, что повезете в ней на следующий день?

Рультабийль опустил голову и неторопливо, глухо проговорил:

– Нет, не думайте так, Сенклер. Я не предполагал, что повезу в ней труп – в конце концов, это был мой отец. Я думал, что повезу в ней человека в сумасшедший дом. Видите ли, Сенклер, я ведь приговорил его лишь к тюрьме, правда пожизненной. Но он покончил с собой. Видно, такова воля божья. Да простит его Господь!

Этой ночью мы не обменялись больше ни словом. В Лароше я предложил Рультабийлю съесть чего-нибудь горячего, но он решительно отказался. Он купил все утренние газеты и, склонив над ними голову, стал поспешно пробегать новости. Газеты наперебой писали о России. В Петербурге открыт крупный заговор против царя. Факты были столь ошеломляющими, что верилось с трудом.

Я развернул «Эпок» и на первой странице прочел набранный крупным шрифтом заголовок:

«Отъезд Жозефа Рультабийля в Россию» и ниже: «Его требует царь!» Я протянул газету Рультабийлю, тот пожал плечами и сказал:

– Вот как! Даже у меня не спросили! Интересно, что, по мнению господина директора, я должен там делать? Меня не интересует царь с его революционерами – это его заботы, а не мои, пусть выпутывается сам. В Россию! Придется просить отпуск. Мне нужен отдых. Сенклер, а вы не хотите? Поедем вместе куда-нибудь, отдохнем…

– Нет уж! – воскликнул я несколько поспешно. – Благодарю, я уже достаточно поотдыхал с вами. Теперь мне страшно хочется поработать.

– Как угодно, друг мой. Я никого не заставляю.

Когда мы подъезжали к Парижу, Рультабийль принялся приводить себя в порядок и с удивлением обнаружил в кармане неизвестно как попавший туда красный конверт.

– Что это? – удивился он и распечатал конверт.

Прочитав содержимое, он расхохотался. Передо мной опять был мой веселый Рультабийль. Мне захотелось узнать причину его веселости.

– Я уезжаю, старина! – ответил Рультабийль. – Уезжаю! Раз так, я уезжаю. Сегодня же вечером сажусь в поезд.

– Куда?

– В Санкт-Петербург.

С этими словами он протянул мне письмо и я прочел:

«Нам известно, сударь, что Ваша газета решила послать Вас в Россию в связи с событиями, взбудоражившими двор в Царском Селе. Мы обязаны Вас предупредить, что живым Вы до Петербурга не доедете.

Подписано: Центральный революционный комитет».