Духи реки

— Ладно, — устало согласился юный охотник, которого куклы интересовали меньше всего. — Очаг ещё горячий. Перекусим? Что у тебя сегодня на ужин?

С этого дня жить стало ещё проще. Пыхтун уже не напрягал пальцы, срезая лозу, а крепко держал всей ладонью толстую удобную рукоять ножа. Удовольствие одно, а не работа! Он уходил проверять силки, имея в руке гарпун с крепким и острым наконечником, способным пробить насквозь любого волка, а в сумке — топор на длинной рукояти, которым без труда можно раскроить череп даже огромному медведю. Мотыгой с каменным остриём глина копалась почти без труда. За пять дней он отнёс на холм две полные корзины, затем не спеша старательно обмазал прутья этих же корзин с обеих сторон. Это было намного проще, чем лепить ёмкости из одной глины, и к тому же получалось прочнее. «Мазаные» корзины намного реже трескались и кололись, чем чисто глиняные.

Угроза голода теперь окончательно отступила от обитателей холма. Сложенный в корзинах мясной запас позволял больше не бояться завтрашнего дня. Сделав самое необходимое по хозяйству, дети спокойно отдыхали и веселились, тратили время на всякое баловство, и даже снова начали купаться, благо погода стояла не самая холодная.

Расколов волчий череп, Пыхтун ровно обточил один из кусков о камень, кремнем наметил ровные бороздки, а потом царапучей ниткой, оклеенной песком, прорезал их до основания. Так у Снежаны появился гребень. Примерно так же: сперва наметив отверстия кремнем, а потом прокрутив их абразивными палочками — он просверлил волчьи клыки и гордо повесил себе на шею знак охотничьей доблести.

В силки дважды попадались зайцы, которые пошли девочке на рукава, а потом нежданно влезла росомаха. Спустя несколько дней Пыхтун опять принёс домой оленя и наконец-то смог из двух больших шкур сладить одежду и для себя. И едва он связал последний узел нитки — Снежана, торжественно трубя, вынесла ему из хижины скроенную из остатков первого оленя шапку, гладкую спереди, складчатую сзади, а по бокам украшенную длинными утиными и гусиными перьями.

— Вот так! Теперь ты настоящий охотник!

— Спасибо, красиво как! — искренне восхитился Пыхтун. — Где же ты её так долго прятала?

— Не скажу! — поцокала языком девочка. — Смотри, Пыхтун, мы теперь хорошо одеты, у нас есть обувь и оружие. Нога у меня больше не болит. Может, мы сами теперь домой вернёмся? А то нас что-то слишком долго ищут.

— Сейчас не получится, — покачал головой юный охотник. — Я об этом уже думал, но никак. Напрямик не пройти. Лес нехоженый, не продерёмся. Да и в какую сторону топать, непонятно. Вдоль берега нужно идти, искать Большую Реку. По ней подниматься к селению. Но ты сама посмотри: вокруг болота, речки тут и там поперёк пути текут. Будем через них переходить — все припасы вымочим. Получается, зиму нужно ждать, чтобы всё замерзло. По льду если возвращаться — никаких препятствий не встретится. Легко и просто.

Если бы он сказал такое в первые их дни на этом холме — Снежана, верно, ударилась бы в слёзы, осыпала его проклятьями, ныла и канючила. Но теперь она лишь поджала губы, кратко вздохнула:

— Зима ещё не скоро… — И тут же попросила: — Рыбу поймай, Пыхтун! Рыбы хочется. Я любисток нашла и лук. Будет вкусно.

Сделанная девочкой шапка Пыхтуну очень понравилась. Он долго думал, как отблагодарить спутницу, и догадался, как раз сидя на берегу: набрал двустворчатых ракушек, благо на мелководье их валялось несчитано, о камень до перламутра стёр коричневую наружную сторону, пальцами разломал на одинаковые кусочки, о камень же заровнял края, придав перламутру форму капелек, просверлил палочкой узкий край, продел нитку — и через несколько дней небрежно вручил переливающееся всеми цветами радуги украшение Снежане:

— Вот, возьми. Это для тебя.

Маленькая женщина от восхищения даже дар речи потеряла. Несколько дней думала — а потом вышила его тунику бахромой поперёк груди, украсив шитьё кусочками перьев. Пыхтун в ответ придумал перламутровых бабочек: сделал выемки в глине нужной формы, насыпал тонкий слой тёртых створок, залил клеем, пожертвовав две пластины из четырёх, и сверху тоже сыпанул перламутровой пыли. Когда украшение застыло — подарил Снежане:

— Это тебе на ремешки, косички заплетать.

Через несколько дней девочка сделала ему широкий плетёный пояс, раскрашенный травяными и ягодными соками…

Впрочем, занимались они не только подарками. Снежана сделала несколько небольших корзинок из камыша, обмазала глиной. После высыхания они вместе обожгли все корзины на костре, сначала прогрев над пламенем, а потом насыпав внутрь углей. Из пяти заготовок уцелели две. В таких глиняных горшочках можно было без опаски носить угли, хранить тлеющий трут, не боясь, что он отсыреет или что-то подожжёт, а так же класть всякую мелочь, не боясь, что она просыплется. Те же ягоды собрать, например.