Духи Великой Реки

– Она знает, что здесь от меня нет прока. Она меня жалеет. Она старается скрыть это за всякими красивыми словами, но так оно и есть. К вам остальным она обращается за помощью, у вас черпает силу, а меня она только жалеет. И она права. От меня здесь нет никакой пользы. Да и нигде нет – кроме как в Ноле, во дворце. Там ведь такое маленькое пространство. Там легко было быть сильным, Перкар.

Перкар подумал, что никогда еще не видел такой скорби. Как и все в нем, печаль великана было огромной.

– Так что же я могу сделать для тебя, друг? – ласково спросил Перкар.

– Научи меня биться не только на кулаках. Научи меня снова приносить пользу. Дай мне знание об этой стране.

– Что? Но я же не знаю здешних краев – мой дом далеко отсюда. И я совсем не великий воин.

– Я видел, как ты сражаешься, – сказал Тзэм. – Если ты не хочешь помочь…

– Погоди, погоди, я хочу, чтобы ты понял. Я хорошо сражаюсь, потому что у меня бог-меч, а вовсе не потому, что я такой уж умелый.

– Не понимаю. Ведь это же в твоей руке меч.

– Это так. Но Харка рассекает сталь, показывает мне, куда нужно ударить – а если я делаю ошибку и получаю рану, Харка меня исцеляет.

– Но все равно: ты знаешь, как биться мечом, иначе все это не принесло бы тебе пользы.

– Это верно. Я неплохой боец, просто не такой великий воин, каким ты меня считаешь. Ну а насчет обучения… Я никогда ничего такого не делал.

– Ты все же мог бы научить меня, – настаивал Тзэм.

– Почему ты обращаешься ко мне? – с внезапным подозрением спросил Перкар. – Почему не к Нгангате, Ю-Хану или Предсказателю Дождя? Потому что я убийца? Потому что достаточно показать Перкару на врага и сказать «Убей»? Натравить, как собаку? – Юноша пытался сдержать накопившуюся в нем горечь, но она все же выплеснулась наружу. Тзэм считал себя бесполезным. Но, может быть, это лучше, чем иметь всего единственное применение? И какой прок быть убийцей, если ты боишься всего на свете?

Тзэм ничего не ответил на пламенную речь Перкара, но его брови полезли вверх.

– Отвечай, – потребовал Перкар, – почему я?

Тзэм сделал странную гримасу – Перкар не мог понять, исказил ли его лицо гнев, горе или безнадежность, – потом его губы растянулись, открыв квадратные белые зубы, словно в устрашающем оскале. Но дело было в другом: Тзэм изо всех сил сдерживал улыбку. Даже смех! Гнев Перкара погас так же быстро, как и вспыхнул.

– Что это ты? Над чем ты смеешься?

– Мне не следовало бы смеяться. – Тзэм обхватил себя руками, без успеха сдерживая хохот. – Но ты выглядел таким серьезным…

Перкар растерянно смотрел на него, но смех великана, хоть и совершенно беззлобный, заставил его почувствовать себя глупо; к тому же он обнаружил, что и сам улыбается.

– Так почему? – снова спросил он.

– Ну, я ведь выбрал тебя только потому, что ты говоришь по-нолийски… – Больше Тзэм не мог сдерживать хохот. Зрелище сотрясающегося человека-горы было таким невероятно смешным, что и Перкар не утерпел и присоединился к Тзэму.

– Знаешь, меч – это не для тебя, – сказал Перкар, когда к ним вернулась серьезность.

– Да ну?

– Нет. Во-первых, у нас нет лишнего меча, да и едва ли найдется такой, что был бы тебе по руке. Во-вторых, со своей силищей ты сломаешь любой клинок. Нет, тебе подойдет топор.

– Моя мать всегда носила при себе топор.

– Твоя мать – воительница?

– Она была одной из телохранительниц императора. Он обычно выбирает для своей личной охраны чистокровных великанов.

– Но тебя не учили сражаться?

– Только голыми руками. Меня учили борьбе и кулачному бою. Думаю, при дворе боялись научить меня пользоваться оружием.

– Могу это понять. Не хотелось бы мне иметь вооруженного раба, который втрое меня больше.

– Нет, дело не в этом. Моя мать была еще массивнее, а мужчины ее племени и подавно крупнее. Но они не… Не очень умны. Им никогда и в голову не придет взбунтоваться или убежать, пока их хорошо кормят и обращаются с ними с почтением. Но император решил попробовать… Он велел матери взять в мужья обычного человека. Говорят, это делали и раньше, но я оказался первой удачей. Император опасался, что я могу быть сообразительнее родичей матери, поэтому меня никогда не учили пользоваться оружием. Он много лет держал меня при дворе как диковинку, но потом это ему, должно быть, надоело, и он сделал меня телохранителем своей дочери.

– Они случили твоих родителей, как скот? Что за гадость!

Тзэм задумчиво покачал головой.

– Разве это так уж отличается от брака по расчету? У твоего народа такое тоже случается, как мне говорили.

– Да, иногда, но все-таки это другое, – возразил Перкар, растерявшись от такого сравнения.

– Чем же?

– Ну, потому что такие браки заключают ради собственности, наследования или заключения союза. Не для того, чтобы получить потомство определенной породы!

Тзэм хмыкнул:

– Я не такой умный, как настоящие люди, поэтому ты уж извини, но особой разницы я не вижу. К тому же в Ноле браки часто заключают именно ради того, чтобы сохранить в семье царственную кровь.