Духи Великой Реки

– Просить прощения нужно мне, брат. Да будет с тобой Пираку. – Он похлопал умирающего по плечу. – Мне осталось еще одно дело, – пробормотал он, чувствуя головокружение, но в остальном удивительно мало страдая от раны. – Потом я присоединюсь к тебе.

Нгангата кивнул, но ничего не сказал. Перкар ухватился обеими руками за рукоять меча, закрыл глаза и дернул.

Гхэ коснулся губ Хизи и ощутил ликование. Он, уличный бродяжка из Южного города, поцеловал принцессу! Гхэ сделал шаг назад, чтобы заглянуть в ее прекрасные глаза, надеясь увидеть в них любовь.

Вместо этого он прочел в глазах Хизи озабоченность и настойчивость.

– Здравствуй, Йэн, – сказала девочка очень серьезно.

– Принцесса…

– Мне нужна твоя помощь.

Гхэ впервые заметил, что позади Хизи виднеются и другие фигуры. Все они стояли в маленьком дворике, откуда открывался вид на Нол, – Хизи однажды приводила его сюда, чтобы сверху посмотреть на корабли. Однако по мере того, как воспоминания – как ни мало их осталось – возвращались к нему, Гхэ начал понимать, что там они не могут находиться.

– Я не справился… – прошептал Гхэ, и горячие непривычные слезы потекли из его глаз: он вспомнил, как Чернобог разделался с ним клинком молнии.

– Не все еще потеряно. Еще есть время, – сказал из-за спины Хизи Ган. Третьей фигурой оказался демон потока – женщина; она сидела нахмурившись на скамье под тополем. Рядом с ней, старый и поникший, стоял древний властитель Нола, которого Гхэ захватил в Храме Воды. Ленгната был тучен, его поросячьи глазки выглядывали из складок жира.

– Где мы на самом деле? – спросил Гхэ Хизи.

– В твоем замке. В месте, где ты держишь плененные души.

– Как ты сюда попала?

– Я пришла повидаться с тобой, Гхэ, потому что ты можешь сделать кое-что для моего спасения.

– Все что угодно.

– Но для этого ты должен убить Реку. Конечности Гхэ задергались, его стал бить озноб.

– Я не могу этого сделать! Ты же знаешь, что не могу! Даже будь у меня сила…

В глазах Хизи он прочел гнев.

– Ты в долгу передо мной, – заявила она. – Ты заставил меня думать, будто я тебе нравлюсь, может быть, даже больше чем нравлюсь. Так что ты в долгу передо мной.

– Я люблю тебя, – прошептал Гхэ.

– Не знаю, что это значит, – ответила Хизи, но взгляд ее несколько смягчился. – Мне известно одно: я нуждаюсь в твоей помощи.

– Не могу я убить Реку! Его перебил Ган:

– Ты снова забыл Ли, Гхэ? Мы нашли обрывки воспоминаний о ней в твоей памяти, глубоко спрятанные, скрытые от твоего разума. Бог-Река пытался вовсе их уничтожить. Он заставил тебя убить Ли, потому что не хотел оставить тебе самые дорогие воспоминания.

Хизи протянула Гхэ что-то – не материальное, а частицы его собственного сознания, как осколки разбитого зеркала. Образ старой женщины, ее любовь к нему, Гхэ, забота, которую только она и проявляла… Тот давний день на берегу Реки…

– Он ведь украл у меня все это! Зачем? Хизи откинула волосы с лица Гхэ.

– Чтобы ты не отвлекался. Из настоящего человека – со своими собственными мыслями, стремлениями, любовью, – из такого человека получилось бы плохое орудие Реки. Река ненавидит нас потому, что никогда по-настоящему не сможет понять, хотя и использует наши тела как сосуды для своей силы. Бог-Река ненавидит тебя, Гхэ, ненавидит меня – просто потому, что нуждается в нас. Я знаю, каково это, – ощутить его в себе. – Хизи положила руку на плечо Гхэ. – Но то, чем ты являешься теперь, Гхэ, он сделал из человека. Часть тебя все еще человеком остается. И хоть ты и причинил мне много зла, ты не заслуживаешь того, что он сделал с тобой. Никто из нас такого не заслуживает. Я умираю, Гхэ. Только ты можешь спасти меня.

В Гхэ начал пробуждаться гнев, но все же он настаивал:

– Я… Таким он меня создал – я не могу не служить ему.

– Неправда, – возразила Хизи. – Если ты любишь меня, ты можешь служить мне. Однажды ты сказал Гану, что сделаешь все, чего бы я ни захотела.

– Я лгал! Ган это знает.

– Ты думал, будто лжешь, – ответил Ган. – Но я поверил тебе, потому что это более глубокая правда, чем ты сам осознаешь. В тебе говорил человек, а не призрак, рожденный Рекой.

Гхэ унял свою дрожь, объединил гнев с любовью. Он заглянул в самую тайную ледяную сердцевину своей души, которая помогала ему убивать, еще когда он был просто человеком, когда любая ошибка означала его собственную гибель, когда сочувствие могло оказаться смертельно опасным.

– Я – серебряный клинок, я – ледяной серп, – прошептал он и наконец действительно снова стал им. – Что я должен сделать? – услышал Гхэ собственный голос.

Хизи встала на цыпочки и поцеловала шрам у него на подбородке – след первой раны, полученной джиком.

– Мне жаль, – сказала она, – но для достижения цели ты должен умереть. Мы все поможем тебе. – Она кивнула в сторону богини потока.

– Умереть, – задумчиво протянул Гхэ. – Я должен умереть. – Он взглянул в прелестное лицо. – Ты тогда меня простишь?

– Я уже простила тебя, Гхэ.

– Называй меня Йэн.

– Йэн, – улыбнулась ему Хизи.