Духи Великой Реки

– Благодарю тебя, – сумел выдавить Перкар. Богиня, как до нее Владыка Леса, исчезла.

Перкар лежал на земле, глядя, как ровно дышит теперь Нгангата.

– Тзэм… – прошептал он. Может быть, удастся убедить великана даровать ему быструю смерть; но прежде чем Перкар сумел произнести еще хоть слово, внезапная острая боль погрузила его в забытье.

Гхэ потребовались все силы, чтобы стоять смирно, когда светлокожий демон снова взмахнул мечом; но на этот раз боль и ужас значили для него немного. Гхэ был почти благодарен Перкару. Хизи и Гану он был благодарен глубоко.

– Прощай, Хизи, – прошептал Гхэ, когда клинок стал опускаться.

Он был маленьким мальчиком и брел вдоль доков, высматривая дохлую рыбешку – хоть что-нибудь, что можно съесть. Его израненные ноги кровоточили – пришлось удирать по острым осколкам горшков перед лавкой гончара: стражники увидели, как Гхэ стащил у купца кошелек. И, конечно, во время бегства кошелек он потерял…

Впереди на набережной он увидел старую женщину, греющуюся на солнышке. Перед ней на красной тряпке лежали яблоко и соленая рыба. И еще хлеб, теплый черный хлеб, запах которого он чувствовал, несмотря на зловоние, приносимое ветром с болот. Гхэ порылся в кармане – ножа там не оказалось, он потерял и его. Мальчик все равно двинулся к старухе, лихорадочно пытаясь что-нибудь придумать.

Она заметила его и нахмурилась, но потом поманила к себе.

– Я вижу, как ты смотришь на мою еду. – Гхэ мрачно кивнул. – И я встречала тебя и раньше, на улице Алого Саргана. – Гхэ пожал плечами, не в силах отвести глаз от рыбы. – Давай сыграем, – предложила старуха. Она вытащила из сумки три глиняные чашки и медяк. Расставив чашки вверх дном на земле, она положила медяк под одну из них и быстро поменяла их местами. – Следи за той, под которой медяк, – сказала женщина. – А теперь, если угадаешь, где он, я отдам тебе хлеб.

– Медяк не под чашкой, – сказал Гхэ. – Он у тебя в руке. Старуха разжала кулак – действительно, медяк оказался там.

– Как ты догадался?

– Я тоже видел тебя на улице Алого Саргана. Женщина рассмеялась:

– Забирай и хлеб и рыбу.

– Что? Почему?

– Потому что ты мне нравишься, – ответила она.

– Это не причина, чтобы отдавать мне что-нибудь, – пробормотал Гхэ, но все же взял еду.

Старуха, прищурившись, смотрела на него.

– Меня зовут Ли, – сообщила она ему, глядя, как мальчик, почти не жуя, глотает куски хлеба.

Гхэ перестал есть:

– Правда? Ты на самом деле Ли?

Старая женщина слегка улыбнулась и покачала головой:

– Нет, дитя, я такая же Ли, как медяк под чашкой. Но я могу отвести тебя к ней.

– Ты – Владычица. – Да.

– Разве тебя не следует бояться?

– Да и нет. Ты разве боишься? Гхэ пожал плечами:

– Немного. Я исчезну? Владычица улыбнулась:

– Как скажет Ли. Не пойти ли нам узнать? Гхэ кивнул:

– Можно, я сначала доем хлеб? Я такой голодный.

– Конечно, дитя. Доедай и рыбу тоже.

Хизи проснулась под надежной защитой обхвативших ее рук Тзэма. Бок у нее все еще болел, но когда она дотронулась до раны, той не оказалось, хотя одежда заскорузла от засохшей крови. Хизи вспомнила – это она помнила точно, – что кровь была ее собственной.

Тзэм зашевелился и склонил к ней свое грубое лицо, тоже измазанное засохшей кровью и грязью. Над выступающим надбровьем у великана вздулась огромная шишка, кончающаяся порезом. На щеках слезы промыли дорожки в крови и грязи, но сейчас глаза Тзэма были сухими.

– Я устала, – прошептала Хизи, – и хочу пить. С тобой все в порядке, Тзэм?

– Голова болит, и еще я беспокоился за тебя. Чернобог сбил меня с ног, и я ударился головой. Наверное, он был слишком занят, чтобы добивать меня.

– Где теперь Чернобог?

– Исчез.

Хизи попыталась оглядеться.

– Кто-нибудь погиб? Тзэм печально кивнул:

– Ты чуть не умерла, но тебя исцелила лошадь. Я знаю, это звучит глупо, но так оно и было.

– Нет, тут нет ничего странного, – успокоила его Хизи. – Но погибшие есть?

– Братец Конь, Гавиал, Квен Шен. Почти все воины.

– А Перкар? И Нгангата?

– С Нгангатой все в порядке. Он пытается помочь Перкару.

– Перкару? Он тяжело ранен?

– Очень тяжело, принцесса. Похоже, умрет.

– Я должна… Может быть, я сумею ему помочь. – Но Хизи знала, что это не в ее силах. Братец Конь так и не научил ее лечить истерзанную плоть – только изгонять злых духов. И никто из ее уцелевших помощников не обладает таким искусством, да к тому же они, как и сама Хизи, ужасно ослабели. Но Перкар!.. В добавление к Братцу Коню и Гану!..

– Отнеси меня к нему, – умоляюще обратилась она к Тзэму.

Великан кивнул, взял девочку на руки и отнес туда, где лежал Перкар.

Смерть его была совсем близка, поняла Хизи. Нгангата перевязал рану в животе, но кровь все еще сочилась сквозь повязку; должно быть, и внутреннее кровотечение продолжалось, – Хизи видела, как ослабли нити, связывающие дух с телом.

– Она исцелила меня, а его не захотела, – пробормотал Нгангата, увидев Хизи.

– Кто?

– Мать-Лошадь.

Хизи глубоко вздохнула, стараясь удержать слезы.

– Она говорила, что Перкар ее обидел… – начала девочка. Нгангата хрипло рассмеялся: