Духи Великой Реки

— Не забывай, племянник, что наши гости как дети в этой земле. Так с ними и нужно обходиться. — Он подошел к Перкару и хлопнул юношу по плечу. — Я совсем не имею в виду ничего обидного, внучек.

— Я знаю, — ответил тот. — И ты прав, как всегда.

— Каждый знает свою собственную землю лучше других, — вступил в разговор молчавший все время Нгангата. — Так что, я думаю, Предсказатель Дождя сказал бы и о второй львице — той, что прячется ниже по склону слева. В двадцати шагах отсюда. — Хотя его шепот был очень, очень тихим, он привлек внимание всех. Даже Братец Конь слегка вздрогнул.

— Выпрямитесь, — пробормотал старик. — Все выпрямитесь и отходите.

Перкар положил руку на эфес меча.

— Харка! — прошептал он.

«Да?» — ответил меч; голос его рождался в ушах Перкара — никто другой не мог его слышать.

— Эта львица…

«Я как раз ее заметил. Может быть, она и представляет некоторую опасность, но я не чувствую в ней намерения напасть». — Глаза Перкара независимо от воли юноши взглянули на ближайшую поросшую кустарником скалу; в самой чаще он увидел один желтый глаз и черный нос огромной кошки.

— А другая? Почему ты не предупредил меня о другой?

«Она совсем не опасна. Мой долг — сохранять тебе жизнь, а вовсе не мешать тебе выглядеть дураком. Для такого дела потребовалось бы больше чар, чем те, что у меня есть».

— А как насчет Хизи? Она ведь могла подвергнуться опасности, когда убежала вперед.

«Я чувствую только ту опасность, что угрожает тебе, а не твоим друзьям», — ответил меч.

Четверо людей вернулись туда, где оставались их кони; Перкару показалось, что терпеливо ожидавший их, как и обещал, Ю-Хан насмешливо фыркнул.

* * *

Сидя в седлах, все подождали, пока Предсказатель Дождя осторожно вернулся на вершину холма, чтобы сделать приношение богу стада. Перкару было видно, как в воздух поднялся дымок; потом молодой кочевник запел прекрасным чистым голосом. Перкар опасался, что львица нападет на одинокого воина, но Предсказатель Дождя остался невредим. Юноша прекрасно понимал желание кочевника принести жертву: у себя на родине и он сам, и его семья старались ежедневными приношениями поддерживать хорошие отношения с богами пастбищ; так насколько же важнее это здесь, где земля и животные не приручены, где многие боги, наверное, похожи на ту львицу и смотрят на людей лишь как на возможную добычу. Перкар поежился. Теперь то, что им с Нгангатой предстояло вскоре сделать, выглядело совсем иначе. И как же глупо с его стороны подвергнуть Хизи такой опасности! Хотя она и научилась за шесть месяцев большему, чем казалось возможным, важно не забывать: девочка была узницей во дворце своего отца почти всю свою жизнь. У нее нет даже той естественной осторожности, что свойственна ему самому, хоть бдительность и мало что дает в этой лишенной деревьев стране. Перкар сам себе кивнул. Те намерения, что были у него раньше — предложить Хизи присоединиться к ним с Нгангатой в их путешествии, — теперь исчезли. С Братцем Конем она будет в безопасности: тот знает подстерегающие здесь опасности и уже много лет избегает их.

Принятое решение во многих смыслах принесло ему облегчение. Нельзя было отрицать: Перкар начал чувствовать привязанность к Хизи, хотя точно описать его чувства и было бы невозможно. В ней самой боль и недоверие переплелись в такой тугой узел, что юноше иногда хотелось обнять ее, защитить, как-то понять и облегчить ее страдания. Но Хизи с отвращением воспротивилась бы подобной близости; это только ожесточило бы ее. А в другое время Перкару вовсе не хотелось притрагиваться к Хизи, а уж тем более ее обнимать. Когда дело касалось этой принцессы, ему так много еще требовалось забыть…

Пока Предсказатель Дождя пел, остальные охотники-менги спустились с холмов; их задерживали волокуши с нагруженными на них припасами: мясом, кедровыми орехами, шкурами для изготовления зимней одежды. Всего там было около тридцати мужчин и женщин и полсотни коней. Когда всадники приблизились, отчетливо долетел тонкий плач младенца. Последние два месяца они провели, кочуя по холмам, охотясь, распевая песни и пьянствуя. Это было хорошее время, Перкар, развлекаясь охотой и скачками вместе с Нгангатой, Ю-Ханом и Предсказателем Дождя, получил возможность залечить раны, забыть о своих преступлениях, побыть просто восемнадцатилетним парнем. Теперь, однако, пришло время вновь взвалить на плечи тяжесть долга.

Предсказатель Дождя кончил песню; всадники повернули на восток, прочь от огромного стада Кто-то предложил было попытаться убить отставшую от остальных корову, но у них и так было слишком много пищи, а старейшины — и Братец Конь в том числе — не одобряли охоты просто ради развлечения. Некоторые молодые охотники собрались заняться игрой под названием «хлопушки» — нужно было на всем скаку приблизиться к быку и хлопнуть его деревянной лопаткой, — но Братец Конь запретил развлечение, ворча, что он слишком стар, чтобы оправдываться в таких глупых смертях перед убитыми горем родителями. В результате кочевники двинулись в сторону от огромного стада, оставив его с миром.