Духи весны. Рассказы

Утром 8 марта, солнце било в большие окна, а по балкону бегали огромные «манки», один из которых (вероятно, самец) явно хотел войти. Я стряхнула остатки душного сна и, после холодного душа, отправилась во вчерашний ресторан на завтрак. Город проснулся. Ганга виделась космической уже по-новому, по-утреннему. Люди стирали простыни и умывались, дервиши настойчиво предлагали купить своих кобр, на набережных — многочисленные собаки, бегающие среди мусора. Дома были разноцветными и праздничными, звуки вокруг уже не пугали.

Перед завтраком я получила сообщение от хозяина — он обещал мне привести гида, русскую женщину, историка. В назначенное время я вышла на улицу. Хозяина долго не было. А пришел он… с парнем помладше меня— лет тридцати — умное лицо, наголо бритая голова, из одежды — черные разорванные внизу штаны и старая черная футболка, босой, с рюкзаком.

Хозяин стал говорить — парень переводил.

— Русская женщина сегодня занята, но есть этот человек, он все покажет по плану экскурсии, его зовут Ред.

— Но я не историк и не экскурсовод, я здесь просто несколько месяцев живу, — добавил Ред от себя.

«Подходит?» — посмотрел на меня хозяин. «Подходит» — кивнула я. Мне очень хотелось с кем-то наконец поговорить.

Экскурсионную программу Ред, конечно, не знал, да и по-английски научился говорить сам, уже в Индии и даже с чтением истории древних богов на табличках у него тоже было не очень.

Нашелся он так. Хозяин зашел с полуразрушенный дом, «где была все время музыка, трава и йога под травой» — там были комнаты по-нашему за 100–150 руб за ночь и много русских бродяг. Ред расписывал стену. Русский? Русский. Есть работа.

Ред был из Москвы, он бросил институт, родовую семью, а потом и Россию и отправился бродяжничать, вначале с девушкой, потом — один. В Варанаси он жил на случайные заработки. Ред — потому что рыжий, но сейчас это было незаметно. Вообще-то Ред был очень красив, было в нем что-то дьявольское. И это невероятное парадоксальное мышление, которое меня так привлекает… Ред часто курил траву. В Варанаси косяк стоил дешевле, чем бутылка пива.

Мы зашли в кафе прямо на набережной, и Ред закурил… Что ж, Варанаси — город Шивы, марихуана и кобры здесь дело святое. «Покажи мне набережные», — попросила я.

На бесконечных набережных — полно народа. Проходимцев и последователей религиозных течений было несметно много, некоторые жили прямо тут, в палатках. Особенно запомнились последователи одного из культов Шивы — они отращивали волосы, осыпали себя пеплом от костров и ходили голые. «Прекрасное полюбить легко — а прими и полюби безобразное», — говорили они.

С одним гуру из палатки, бобой — кстати, вполне одетым, меня познакомил Ред. Мы сфотографировались, гуру меня по-своему благословил и дал какую-то сладость. ЕСТЬ ИЗ РУК В ВАРАНАСИ!!! Ред твердо посмотрел на меня — надо съесть. Я подчинилась, но по приходу в гостиницу проглотила весь взятый с собой запас активированного угля.

Сжигали покойников на специальных местах для погребальных костров — гейтах. Фотографировать сожжение близко нельзя. Но подойти посмотреть — можно. Никакого ужасающего запаха я не почувствовала, разве что, как будто мясо слегка подгорело на костре. И жар. Возможно, в те дни были хорошие дрова. Тела покойных обычно полностью не догорали — в реку выбрасывали так— что было.

Ред устроил импровизированное интервью с работником костров. Сжигающий похвастался, что золото с покойных, в том числе золотые коронки, доставалось ему. Кажется, он был из неприкасаемых, но вполне состоятельных.

Сжигать всех было не обязательно. Если ты брахман, беременная, до 5 лет, прокажённый или укушенный коброй — тебя можно просто выбросить в Гангу, нирвана будет обеспечена.

Ред, как и все местные, мылся в реке и там же чистил зубы. И плавал. Рассказывал: «плывешь— а навстречу— уже раздутый мертвец. И я ему: «Здравствуй, друг!»

Черепа и прочие останки Ганга прибивала к соседнему пустынному берегу. Там же проходила «черная пуджа», кажется, это было какой то местный дьявольский праздник. А огненные пуджи, красивейшие ритуалы поклонения Ганге — ежевечерне происходили на городском берегу. На черную пуджу нас с Редом приглашали, но я отказалась ибо вечером по моей экскурсионной программе планировалось традиционное катание по вечерней реке.

— Ты не отравлялся здесь? — спросила я Реда. Оказывается отравлялся, 2 недели болел, потом привык.

Весь день мне приходили поздравления с 8 марта. Мальчик, из-за которого я сбежала перезагрузится в Индию, пожелал «женского счастья». Мне было очень смешно. Я жила в иной реальности.

Вечер был опять торжественно-космичен. В ладье Харона теперь плыли мы с Редом. Светили яркие огни праздничной пуджи, гудел рог, величественные погребальные огни костров отражались в реке.

В полутьме мой спутник был особенно красив. Я придвинулась совсем близко и почувствовала, что … он не возражает. «Стоп, это ж как в Ганге выкупаться», — осторожно подумала я и вновь стала смотреть по небо, реку, огни. Мое ожерелье из цветов я опустила в Гангу, уже не боясь прикоснуться к темной воде.