Духов день (СИ)

Дедушка все-таки не оставил ее без помощи — в коробочке оказалось пять монеток с дыркой посередине. Ритуальные деньги Коруби! Их клали в рот или, нанизав на нитку, вешали на запястья трупов. Конечно, что еще вручить человеку, способному говорить с духами, вместо оружия? Призванным духам и призракам всегда надо платить — можно предметами, можно собой или другими людьми, но вот от любой вещи или любого человека призрак мог отказаться. И только монетки Коруби всегда котировались у потусторонних созданий. Хотя, конечно, это должны были быть правильные монетки, а не простые сувениры, но неправильные дедушка ей и не дал бы.

Что же до самого призыва… Заклинатель должен был быть близок к призываемому, связан с ним при жизни или после смерти, иначе любой ритуал оказывался бесполезен. В Духов день призраки могли появиться по одним им ведомым причинам. Могли никуда не уйти после смерти, и тогда с ними можно было договариваться просто при встрече. Но ни один духовидец не мог так просто взять и вытащить случайных призраков с того света. Точнее, мог, но не выживал после — работа с потусторонними силами всегда договор, а не рабство. На принуждение призраки очень сильно обижались.

Ронга, конечно, вспомнила Хана. Единственный дух, с которым она и впрямь обладала очень сильной связью и которого не хотела бы видеть. Еще была Иджи Хонг Хуань, которую звать не надо, если действовать в «Лилиях», ставших ее посмертным домом… Вот, пожалуй, и все полезные знакомства, которыми Ронга обзавелась за свою жизнь. Духи всегда были лишь духами, не слишком значимыми, и в этом было, что называется, «счастье в миру, беда в войну». Никто из близких не умирал — славно. Но кого теперь звать?…

Однако шагать ей все равно стало гораздо легче.

Обернувшись на ходу, она увидела, как дедушка Фэнг поправляет обереги, и, зажав в кулаке пять монеток Коруби, помахала ему рукой.

Вниз к станции… Ронга ехала в знакомом поезде, и в туннеле духи, как всегда, обнаруживали себя — распахнутыми ртами, криками ужаса, бело-красными лицами. Только теперь, в эту короткую минуту темноты, весь сонм призраков, как голуби на хлебный мякиш, кинулся к Ронге — она достала одну из монет Коруби и подкинула в воздухе.

«Дай».

«Дай, мое».

«Дай, дай».

«Дай».

Действовали монетки. Отлично действовали. Если бы не скорость, с которой поезд миновал место катастрофы, то призраки начали бы умолять или пугать. А в Духов день могли бы и попытаться отобрать силой.

Ронга спрятала монету и обхватила рюкзак, прижимая его к животу. У нее было несколько планов и время, чтобы их обдумать. Но что-то подсказывало ей, что ничего, разумеется, не пойдет так, как она задумала. Из-за все тех же иероглифов, связь которых с реальностью она так и не поняла.

Предсказание тетушки Ондзин начало сбываться, как только Ронга подошла к «Лилиям». Этого человека, застывшего в десяти шагах от входа в бани, «человеком» назвать было очень трудно. Разве что не допуская существование живых мертвецов?… Впрочем, даже не знакомые ни с чем подобным прохожие бросали на его высокую, сутулую фигуру испуганные и брезгливые взгляды. От него несло. Несло потом и грязью. Давно не мытые черные волосы сосульками спускались на спину, панама с мятыми широкими полями скрывала верхнюю половину лица, джинсы, майка и накинутая на плечи спортивная куртка выглядели так, будто он стирал их песком и полоскал в пыли.

Но дело было не только в странном внешнем виде. Чем-то жутким веяло от него. Чем-то… неполноценным. Бывает так, что люди лишаются рук и ног, но остаются более цельными, чем все кругом. А бывает так, что у человека вырезают кусок души, и он, как ни старайся, никому не покажется нормальным.

Так вот этот мертвец даже не пытался прикинуться живым.

Ронга автоматически поискала взглядом меч. Иероглиф «существо» — вот он, а где оружие?…

В эту же секунду мертвец, будто почувствовав чужой взгляд, развернулся в ее сторону всем телом. Ронге показалось, что под полями панамы сгустилась чернота, но воспринять зловещую ауру незнакомца всерьез она не могла — мертвецов она не боялась, а панама была слишком дурацкая. Кажется, у тетушки Ондзин была такая, только в цветочек.

Не выдержав, Ронга рассмеялась. Мертвец вскинул голову и отшатнулся, будто его ударили, но разглядеть лицо Ронга не успела — мертвец развернулся и бросился бежать. И очень быстро, для мертвеца-то!..

Но Ронга тоже отлично бегала да вдобавок неплохо знала район. Только в тупичке у заброшенной прачечной, ждущей перестраивания в часть соседнего супермаркета, приступ нездорового и внезапного азарта отпустил ее. Она слишком полагалась на предсказание. Она слишком увлеклась погоней. Она зря напугала какого-то бомжа и зря подставилась сама, забежав в этот забытый небесами закуток.

— Эй! — Но несмотря на доводы рассудка она решила все-таки поговорить, раз зашла так далеко. — Не бойся.

Она подергала дверь, но дверь была заперта. Куда вскочил мертвец, она не видела, но рассудила, что влез в лишенное стекол окно — спрятаться можно было только в прачечной. Лезть следом она не стала, но заговорила в это окно: