Духовка

— Внебюджетные деньги, спонсорские, фонды развития школы и все такое?

— У нас конвертов нет, в школах, я слышала, еще встречается, но это рудимент. Бывают премии к праздникам, небольшие, это, кстати, профсоюз определяет, директор не вмешивается. Работа на износ, конечно, но можно жить.

Из десятка опрошенных мною московских учителей никто не получал меньше 20 тысяч в одной школе, — в том числе и те, кто не рвал задницу, а стремился после шестого урока уйти домой или на вторую работу. Московское учительство упорно продвигают — в средний класс, дают (точнее, давали) кредиты, разрабатывают специальные ипотечные программы. Конечно, это благоденствие совсем не всеохватно: разница доходов внутри одного коллектива может быть пятикратной. Самые большие столичные заработки — не в гимназиях и лицеях, но в тех же центрах образования. Самые оплачиваемые уроки — иностранный язык; еще недавний катастрофический дефицит «иностранцев» заставил московскую власть искать радикальные кадровые решения, — и нашли: назначили двойные оклады. Начальница московского образования О. Ларионова в интервью признавалась, что школьный «иностранец» в Москве может зарабатывать и 90 тысяч, и это, конечно же, создало в коллективах «некоторое напряжение» — ведь самые-самые рабочие лошадки, русисты и математики, почувствовали себя обойденными. «Будем понемногу уравнивать», — пообещала Ларионова.

Знакомая (переводчик с французского) ушла с работы и попробовала устроиться в школу, куда отдала ребенка. По наивности думала, что ее, синхронистку с торезовским дипломом, примут с объятьями, — держи карман шире. Отказали не то чтобы категорически, но — «у нас очередь специалистов с большим стажем», пока возьмите кружок, зарекомендовать себя, — и на том спасибо.

Так в Москве, которая status in statu, в России же, то есть в провинции — очередная бюджетная хиросима. Пока не во всей стране, но в 21 регионе начали постепенно вводить НСОТ — Новую систему оплаты труда. Это тонкое дело: есть базовая часть и «стимулирующая»; последняя — за «качество образования», определяемое по хитро вывернутому списку критериев, в каждом регионе свой. Все, за что боролись долгие годы, — звания, категории и даже священная корова учительского космоса — «часы», «нагрузка» — в одночасье оказались незначимыми; зарплата напрямую стала зависеть от количества учеников в классе, плюс к той самой качественности учителя — зависящей фактически от его отношений с администрацией. Самые уязвимые школы — сельские, малокомплектные, районные — оказались в проигрыше. Это какая-то финансовая алхимия, в которой никто не может толком разобраться. Бухгалтеры пыхтят, плюсуют 332 р. 84. коп. и 59 р. 91 коп., выходит стон и плач.

В декабре около 1300 учителей отправили Медведеву и Путину большое пронзительное письмо: у нас увеличилась нагрузка и упала зарплата на несколько тысяч, помогите! Крик из Оренбургской области: «Учитель со стажем в 2 раза ниже моего с 12 часами получает больше, чем я, только потому, что у нее среднее количество детей больше. А у меня 27 часов. Почему часы так обесценились? Это несправедливо!!!» Из сельской школы Воронежской области (поселок Седмица, 340 учеников): «Все уровни власти заявляют, что с принятием НСОТ средняя заработная плата увеличилась чуть ли не на 50 %. А у нас не хватает денег на зарплату из фонда оплаты труда. Мы, учителя, что, еще и великими экономистами и бухгалтерами должны быть... В сентябре молодому специалисту, учителю физкультуры были начислены 2885 р. при 18,5 часах. Конечно, он рассчитался, даже не получив такую „повышенную“ зарплату. Я учитель информатики и одновременно замдиректора, на сегодняшний день без налогов получаю чуть больше 8 тысяч рублей». Кричат сельские учителя республики Саха, Карелии, Самарской и Иркутской областей, Коми, — в Москве, поди, локти кусают, что провели образовательный интернет в медвежьи углы — и теперь всякая обкраденная сельская учительница может прокричать на весь мир о государственном грабеже. Город Кохма, Ивановская область: «И без того низкий уровень жизни учителей опустился еще ниже. Зарплата больше похожа на подачку или милостыню. Разве 6000—8000 рублей — это достойная зарплата для людей, которые имеют дело с детьми? Разве на эти деньги можно жить?.. За урок нам теперь платят в среднем 48 рублей...»

Этих катастроф уж сколько было — каждое повышение в центре отзывалось слезами в регионах; дарили нарядную московскую копейку — отнимали пять местных, губернаторских. Тысяча рублей для сельского учителя — бюджет на несколько дней, и вот этот бюджет за просто так отбирают.

Вспоминаются заботливые, прошлогодней давности слова начальницы псковского образования: «Новая величина оклада не должна быть меньше минимальных затрат на жизнь человека». Минимальные затраты на жизнь человека — это сколько?

VI.

— Вот-вот, — говорит Марина Николаевна. — Если бы оно было, российское педагогическое сообщество, допустило бы оно такое? А забастуют сельские — никто не поддержит. Москва вообще не вздрогнет.