Духовка

Без Вас — разве услыхали б мы, как витальные исполнители мушкетерских ролей на своих одесских каникулах перли девок паровозом, а артист Старыгин заслужил кличку Гюрза за постыдную и нетоварищескую склонность индивидуализировать процесс? Один, так сказать, за всех и все, пардон за подробности, за одного?

Без Вас — разве завел бы артист Боярский манеру даже спать в шляпе?

Как бы без Вас сложилась судьба кафешантанных мамзелек Одессы, канканирующих в «Опасных гастролях», исполняющих марлезонский балет в «Д? Артаньяне» и прыгающих в лосинах и масках петухов по фильму «Куда он денется»?

Да и был ли бы без Вас сам марлезонский балет?

И вот на излете золотой эры в прокат вышло долгожданное возвращение живых мертвецов, они же мушкетеры, и подивило паству пугающе удовлетворительными кондициями. Нет, все стандарты юнгвальдизма были на месте. Благородные дворяне по-прежнему рубились канделябрами по сусалам, пыром по яйцам и окороком по кумполу — зачем отказываться от удачных находок? Ее величество Фрейндлих с прежним девичьим усердием хлопотала веером и складывала губы гузочкой. Дуэлянты фехтовались, как Шурик с Балбесом на балалайках, и картинно встряхивали кудрями, как Миронов в «Бриллиантовой руке». Мушкетеры сначала усопли, потом воскресли, паузу провели в качестве играющих призраков, набеленных мукой, со смаком произнося «бур-ргундское». «Во дает папашка!» — к месту ввернула дочь Портоса, францисканская монашка Анжелика (!!) в исполнении Ирины Пеговой, девушки тоже к месту корпулентной.

Фильм Хилькевича остался классическим фильмом Хилькевича с фанфаронадой, арфой (что может быть смешнее арфы?) и упавшим с лысины париком — беда в том, что ниже нижнего упали окружающие плинтус и ватерлиния. Тиара самого худшего, самого пошлого, самого скабрезного режиссера тает на глазах, как испорченная шапка-невидимка. На фоне новогодних шабашей мушкетеры блюдут эхо старомодной грации, великодушия, порядочности, и крест у них на груди. Лица их подруг не светятся преисподней и не несут печати всех семи считавшихся ранее предосудительными пороков. Самый бездарный артист России Харатьян занят в правильной роли комического Людовика, рядом с бюстом Олега Палыча Табакова. С мелкими усиками торчком и глазами навыкат гипсовый Палыч похож на Петра Великого, что тоже симпатично. Декор дорогой, выездка знатная, титр «Опять Англия» чудесен, песня «Мы — команда!» тупенькая, но приятная, как и все мушкетерские вокализы тридцатилетней давности: «Ветер в гривах, шпаги наголо, Те, кто против — им не повезло!»

Шутки — ну, шутки обычные. Новая миледи:

— Не рыпайтесь, у меня и бомба есть!

— И где же вы ее, хи-хи, держите?

— А где надо — там и держу!

Зато рамку оператор наводить научился.

Нашел время. В тот момент, когда толкотня среди претендентов на роль короля кича ужасная, когда в самую спину дышит сценарист фильма «Куда он денется» Анатолий Эйрамджан с персональными свершениями «Бабник», «Импотент» и «Жених из Майами» (составители антологий постоянно норовят написать «Майями» — и, по-моему, так действительно лучше) — он, видишь ли, научился наводить рамку!

Больше не быть Хилькевичу первым.

Аут. Кончилась сказка.

Драмы

 

Глухов

Бегство младшего сержанта Александра Глухова из расквартированной в Южной Осетии российской части вряд ли можно считать главным событием января, но с символической точки зрения казус Глухова вполне стоит отнести даже к событиям года. Фотосессия в тбилисском «Макдоналдсе», серия сбивчивых интервью, напоминающих скорее об Иване Чонкине, чем о других знаменитых перебежчиках от Власова до Гордиевского, бесконечное путешествие матери Глухова из захолустного Сарапула на неспокойный юг — надеюсь, кто-нибудь когда-нибудь снимет обо всем этом интересное кино. А может быть, и не снимет — наш масскульт до обидного нечувствителен к любым актуальным проявлениям жизни общества.

Нечувствительна, впрочем, и пресса. В газетах спорят о том, было ли бегство Глухова провокацией грузинских спецслужб или же все-таки Глухов, будучи идиотом, просто не понял, что уходить к военному противнику за гамбургерами — это в любом случае не очень хорошо. Как будто бы это так важно — сам он пошел «на рывок» или вследствие попадания на шпионский крючок.