Духовка Сильвии Плат. Культ

Сама того не желая, она приносит мне боль. Раньше я не покидала Молли: мы вместе просыпались, точнее, она будила меня с Августом, залезая под одеяло, – я вздрагивала от холода ее ног и по-стариковски бурчала, но прижимала к себе и согревала. Вместе мы чистили зубы после сказки о злобном кариесе, которую я для нее сочинила. Она требовала, чтобы я проверяла, как она почистила зубы, придумывая каждому имя, например, два передних она называла Анна и Эльза в честь персонажей «Холодного сердца». Мы завтракали вместе и выбирали, что она наденет, тоже вместе. Рисовали у камина и лепили снеговиков, засыпали под одним одеялом в грозу – она страшно ее боится – и обязательно заходили в магазин «У Барри», даже если не было денег, просто чтобы поздороваться и поболтать. Такой я помню ее. Нас. Я люблю эти воспоминания, но, как бы ни была сильна моя привязанность, сейчас все не так. Какая Молли теперь? Что происходит в ее маленькой голове и большом сердце?

– Она любит тебя, – говорит Джейн, словно читая мои мысли, – злится, что ты не рядом, но я объясняю ей.

– Как именно?

– Что Флоренс умная, что она учится и станет великим человеком.

– Великим – очень сильное слово. А если я не оправдаю надежд?

Джейн садится напротив и накрывает мои руки своими.

– Флоренс, мы любим тебя. И прежде всего хотим, чтобы ты была счастлива. Ты счастлива?

Я не хочу лгать, но солгу, как делала всегда, – ради ее блага.

– Да.

– Я должна сказать кое-что важное, и необходимо, чтобы ты выслушала предельно внимательно. – Она тяжело выдыхает. – Ты еще молода. И пусть ты не рядом, мы знаем, что ты посвящаешь свою жизнь нам. Твоя учеба очень важна. Но я хочу, чтобы ты жила: подружилась с кем-нибудь, нашла новое хобби, читала – как раньше – не учебники, просто книги. – Она одергивает себя, чтобы не сказать «познакомилась с мальчиком». После твоей смерти об этом никто не говорит, словно знает, что я больше никогда не смогу полюбить так сильно, как люблю тебя. Никогда не смогу полюбить. – Понимаешь?

– Я не откажусь от своих целей.

– Если бы только я могла снять с тебя этот груз, но иного выхода не будет. Ни я, ни отец не сможем покинуть город. Мы останемся тут до конца…

– Джейн…

Она сжимает мою руку, заставляя замолчать.

– Но Молли не останется. У нее такой же живой ум, как у тебя, и большое сердце, которое впитывает все как губка. Я не хочу, чтобы оно впитало то, что витает в Корке. То, что предлагает Доктор… – она качает головой. – Его уже называют мессией.

– Мессией?

– Он утверждает, что ему все послано Господом, и люди верят – у них нет выбора. Город на грани краха – бежать некуда. Все очень уязвимы.

– Что ты думаешь о нем?

Она убирает руку.

– У меня от него мурашки по коже, – признается она, и я выдыхаю от того, как точно звучит ее описание. Он хищник, присутствие которого чувствуешь каждой клеткой, каждым волоском на шее и знаешь, что вопрос, нападет ли он – не вопрос. Дело в том – когда.

– Я тоже не в восторге от его способности оставлять людей в холодном поту после совместного времяпрепровождения.

– Ты видела его? – удивляется она.

– Мы встретились на кладбище. Он сказал, что создаст рай на земле, общину, где все будут любить друг друга.

– Когда Патрик умер, Доктор собрал горожан в пристройке за церковью. Говорил, что все наладится, если мы вернемся к слову Господа, которого он слышит и ощущает.

– Корк и раньше жил по слову Господа.

– По слову Патрика, – поправляет она. – Ты считаешь меня наивной дурой, но за столько лет я кое-что уяснила… Важно не то, что говорит Господь, а то, как мы это понимаем. А это зависит от человека, который получит власть в городе. И было бы лучше, если бы этот проводник оказался хорошим человеком.

Мы обе замолкаем, опустив глаза. Никто не решается высказать это вслух, но очевидно, что Доктор не тот проводник, который нужен.

– Знаю, это жестоко и несправедливо по отношению к тебе, но ты наша единственная надежда.

– Хочешь, чтобы я вернулась?

– Нет! – От возмущения ее лоб прошивают глубокие морщины. – Ни в коем случае. Поезжай, учись, а когда придет время, забери Молли в тот мир. В свой мир. Дай ей то, что я не могу. Чтобы она сама определяла свою судьбу, чтобы никогда не училась в школе, где ученик стрелял в других. Пообещай, что заберешь ее!

От ее искренней и болезненной материнской мольбы к глазам подступают слезы.

– Что бы ни было.

– Что бы ни было, – шепчу я, накрывая ее руки своими. – Обещаю.

– Вот поэтому ты не рядом. Ты учишься – это твоя работа, и я безмерно уважаю ее. А моя работа – позаботиться о Молли, напоминать ей, насколько важно то, что ты делаешь.

– Фло…