Духовное владычество и мирская власть

Нас могут упрекнуть в том, что мы якобы говорим о существовании каст повсюду и незаконно используем в приложении к любой социальной организации названия, которые применимы лишь по отношению к Индии; однако, поскольку эти названия в сущности обозначают функции, которые необходимо присущи любому обществу, мы не считаем такое употребление противозаконным. Справедливо, что каста — это не только функция, но, кроме того и прежде того, нечто в природе человеческих существ, делающее их способными выполнять именно эту функцию скорее, чем любую другую; но эти различия природы и способностей неизбежно существуют везде, где есть люди. Разница между кастовым государством в истинном смысле этого слова и государством, где нет деления на касты, заключается в том, что в первом типе государства поддерживается нормальная связь между природой человека и функциями, которые он выполняет, не ручаясь лишь за ошибки в приложениях, которые, в любом случае являются не более чем исключением, тогда как во втором случае эта связь или просто не существует или, по крайней мере, проявляется лишь эпизодически; второй вариант имеет место, когда социальная организация утрачивает традиционную основу.[37] В нормальных случаях всегда есть нечто, сравнимое с институтом каст, разумеется видоизмененное в соответствии с конкретными условиями того или иного народа; но организация, которую мы встречаем в Индии, представляет собой наиболее полный и законченный тип приложения метафизической доктрины к человеческому уровню, и уже одного этого в сущности достаточно, чтобы оправдать язык, выбранный нами в предпочтение любому другому, который можно было бы позаимствовать в организациях, обладающих, в силу своей более специализированной формы, гораздо более ограниченным полем приложения и, вследствие этого, неспособных самостоятельно предоставлять те же самые возможности для выражения определенных истин всеобщего порядка.[38] Впрочем, есть еще одна причина, которая несмотря на свою второстепенность достаточно значима: обращает на себя внимание тот факт, что средневековые социальные организации на Западе практически копировали разделение на касты, духовенство соответствовало Брахманам, дворянство — Кшатриям, третье сословие — Вайшьям, крестьяне — Шудрам; это не были касты в полном смысле слова, но совпадение, несомненно неслучайное, позволяет нам с достаточной легкостью осуществлять транспозицию терминов в данном случае; это замечание будет проиллюстрировано историческими примерами, которые мы рассмотрим позже.

Глава 4

Мудрость и сила — таковы атрибуты соответственно Брахманов и Кшатриев или, если угодно, духовного владычества и светской власти; небезынтересно отметить, что в древнем Египте именно эти два атрибута, представленные в их естественном соотношении, объединяет в одном из своих значений символ Сфинкса. На самом деле, человеческая голова может рассматриваться как изображение мудрости, а тело льва, соответственно, — силы; голова — это духовное владычество, которое управляет, тело — светская власть, которая действует. Необходимо также отметить, что Сфинкс всегда изображается неподвижным, то есть светская власть подчеркнуто показана в “не-действующем” состоянии своего духовного принципа, в котором она содержится “в высшей степени”, то есть в состоянии возможности действия или, еще лучше, в божественном принципе, который объединяет два начала, духовное и светское, находясь вне их разделения и являясь общим источником, из которого они оба происходят, первое — напрямую, второе же — опосредованно, при помощи первого. Кроме того, мы можем указать вербальный символ, который в иероглифическом представлении является точным эквивалентом этому источнику: это название Друидов, которое читается как dru-vid, где первый корень обозначает силу, а второй — мудрость;[39] объединение этих двух атрибутов в одном имени, как и объединение двух элементов Сфинкса в едином существе, помимо того, что обозначает имплицитное включение царской власти в духовенство, является еще и напоминанием о том далеком времени, когда эти две власти были еще едины в состоянии первоначальной нераздельности в их общем и высшем принципе.[40]