Духовное владычество и мирская власть

Есть еще один момент, на который мы должны здесь указать, хотя бы не вдаваясь в подробности: наряду с выражениями “инициация духовенства” и “инициация царей” и если можно так сказать, параллельно с ними встречаются также выражения “духовное искусство” и “царское искусство”, которые обозначают использование знаний, полученных посредством соответствующего вида инициации со всей совокупностью “техник”, относящихся к ее сфере.[26] Эти обозначения долгое время сохранялись в древних союзах, а судьба термина “царское искусство” просто исключительна, поскольку он дожил до наших дней, хотя в современном масонстве он сохраняется сейчас, как, впрочем, и большинство других символов и терминов, лишь как непонятый след прошлых времен. Что же касается термина “духовное искусство”, то он полностью исчез; он, очевидно, соответствовал творчеству зодчих, возводивших соборы в средние века, равно как и искусству строителей античных дворцов; однако в дальнейшем, когда из-за утери, по крайней мере частичной, традиции, произошло разделение двух областей, что было следствием победы светской власти над духовной, было утеряно и “духовное искусство”; это произошло, вероятно, к началу эпохи Ренессанса, которая по сути обозначила во всех отношениях окончательный разрыв западного мира с его собственными традиционными учениями.[27]

Глава 3

Выше мы уже говорили, что связи двух властей — духовной и светской — должны определяться связями двух соответственных сфер, которым они принадлежат; сведенный таким образом к своему принципу, вопрос кажется нам предельно четким, ибо по сути является нечем иным, как вопросом соотношения знания и действия. На это можно возразить, что согласно тому, о чем мы только что говорили, люди, которым принадлежит светская власть, при нормальном положении вещей должны обладать кроме всего прочего и определенным знанием; но, помимо того, что они сами не обладают этим знанием, а получают его от духовного владычества, это полученное ими знание касается лишь приложений учения, а не его основных принципов; собственно говоря, это не более чем знание par participation. Истинным знанием, единственным, которое заслуживает этого названия во всей полноте его смыслов, является знание принципов независимо от каких бы то ни было временных приложений; именно оно принадлежит исключительно тем, кто обладает духовным владычеством, поскольку в нем нет ничего, что относилось бы к светскому уровню, даже если рассматривать его в самом широком смысле. И напротив, когда речь заходит о приложениях, мы обращаемся именно к светскому уровню, поскольку здесь знание уже не рассматривается исключительно само в себе и само для себя, а лишь как дающее свой закон действию; именно в этой степени знание необходимо тем, собственная функция которых лежит только в области действия.

Очевидно, что светская власть во всех ее формах: военной, юридической, административной — полностью связана с действием; таким образом, она, по своей компетенции, заключена в те же пределы, что и действие, то есть в пределы мира, который можно назвать собственно “человеческим”, понимая, однако, под этим термином нечто гораздо более широкое, чем это принято. Напротив, духовное владычество полностью основывается на знании, поскольку, как мы уже об этом сказали, его главной задачей является сохранение и передача учения и, соответственно, область его влияния безгранична, как сама истина;[28] самой природой вещей духовному владычеству предназначено то, что не может быть передано людям, функции которых лежат в совершенно иной области, а именно — трансцендентное и “высшее” знание,[29] которое находится вне “человеческой” области и даже всего проявленного мира в целом, мира, являющегося уже не “физическим”, но “метафизическим” в этимологическом смысле этого слова. Необходимо четко понимать, что в данном случае речь идет не о сознательном желании священнической касты сохранить только для себя знание отдельных истин, но о необходимости, которая является прямым следствием природных различий, существующих между людьми, различий, которые, как мы уже сказали, являются причиной существования и основой разделения каст. Люди, созданные для действия, не созданы для чистого знания; в обществе, построенном на истинно традиционных основах, каждый должен выполнять функцию, в которой он действительно “компетентен”; в противном случае все приходит в состояние путаницы и беспорядка, ни одна из функций не выполняется так, как должна бы выполняться: именно это состояние свойственно нашему времени.