Духовные упражнения

Шепот, робкое дыханье.
Трели соловья,
Серебро и колыханье
Сонного ручья.
Свет ночной, ночные тени,
Тени без конца.
Ряд волшебных изменений милого лица,
В дымных тучках пурпур розы,
Отблеск янтаря,
И лобзания, и слезы,
И заря, заря!..

Найдите в этом тексте хотя бы один глагол. Ни одного! «Безглагольный Фет» — так называли поэта знатоки его творчества. Он нашел верную тональность для разговора о любви, а любовь — это самое святое в человеке, а потому и самое уязвимое для пошлости и подделок.

Евангелие — откровение о Боге-Любви, о Боге-Человеколюбце. Самое главное, что мы знаем о Боге. Перед богословом и перед рядовым христианином всегда стоит вопрос: как сказать об этом, как донести евангельскую весть, не опошлив ее, не превратив Христа в Иисусика? Блаженный Августин, преподобный Симеон, старец Силуан и многие другие находили и нужные слова, и верные интонации, но для каждого времени, для каждого человека они свои, а значит, невозможно создать универсальный язык проповеди, он должен изобретаться всякий раз заново. И главное — честность перед самим собой.

Одно из моих духовных упражнений — отвечать себе на вопрос: какое из имен Божиих для меня самое важное? Сегодня это имя — Творец. О Творце я и говорю. И молчу о Любви.

Откуда доброта за оградой Церкви?

Философы элейской школы отрицали возможность движения. По правде говоря, мысль их была сложнее, но как бы вы себя повели, если бы нашелся умник, убедительно доказывающий, что быстроногий атлет не только не догонит черепаху, но даже с места не сможет тронуться, поскольку это логически невозможно? Всякий нормальный человек развернулся бы и ушел и тем самым опроверг сомнительную теорию. Так и у Пушкина:

Движенья нет, сказал мудрец брадатый.
Другой смолчал и стал пред ним ходить.
Сильнее бы не мог он возразить;
Хвалили все ответ замысловатый.

Этот аргумент в классической философии называется «ткнуть носом» (не помню, как это по-латыни). Применяется он с большим успехом, хоть и является до сих пор недостаточно исследованной проблемой философской логики.

Один ирландский епископ по имени Джордж Беркли (по-православному владыка Георгий) так увлекся борьбой с обнаглевшим материализмом, что написал диалог, в котором постулировал, что никакой материи вообще не существует, нет материальной субстанции, нет никакого материального мира, только мир духовный, то есть Бог.

Кто дерзнет возразить такому тонкому мыслителю, да еще и архиерею? Некто Сэмюэль Джонсон, эсквайр, большой спорщик и правдолюб, возмутился выводами преосвященного и со всей силы пнул ногою камень, возгласив «историческим голосом»:

— Я опровергну это вот так!

И снова был использован аргумент «ткнуть носом», правда, в несколько новаторской манере.

Когда благонамеренные христиане начинают рассуждать о том, что вне Церкви невозможны истинные добродетели, обязательно найдется какой-нибудь «эсквайр», который укажет на конкретный и живой пример из жизни, на известного ему человека, добродетельного, но при этом не религиозного, чем поставит в неловкое положение оппонента. И за это надо сказать спасибо, поскольку «ткнуть носом» — это одно из эффективнейших духовных упражнений.

Последний язычник

У Джека Лондона есть чудесный рассказ «Язычник». Это история дружбы Чарли и Отоо. Два совершенно разных человека: белолицый и чернокожий, христианин и язычник с острова Бора-Бора. Отоо неоднократно спасал жизнь своему юному другу, и, что более важно, по признанию Чарли, именно Отоо сделал его приличным и уважаемым человеком. Язычник вырастил из лихого бродяги достойного гражданина, мужа и отца. Отоо был верным другом и ненавязчивым педагогом, настоящим ангелом-хранителем, и его забота была совершенно бескорыстной. После его смерти стало известно, что все свои сбережения он оставил Чарли. И умер он, спасая друга. Отоо был на корабле, когда лодка с Чарли перевернулась в заливе, кишевшем акулами. Чтобы спасти друга, Отоо бросился в воду, отвлекая акул. И погиб. Это была его последняя и добровольная жертва.

Мы говорим о литературном произведении. Однако в жизни можно найти массу похожих историй и о благородных нехристях, и о подлых христианах.

— Отоо был хороший человек?

— Да.

— Но ведь он не был крещен. Как такое возможно — бескорыстная доброта и язычество?

— Возможно. Потому что поля религии и нравственности не совпадают.

Ничто так не обижает христиан, как наличие хороших людей за оградой Церкви. Однако факты — вещь упрямая. Доброта, совестливость, отзывчивость и самопожертвование не знают конфессиональной принадлежности. И это как-то надо объяснить.