Духовный мир животных

Зачастую природа представляет собой сплошную идиллию и покой, гармонию и совершенство. Пестрые бабочки порхают над цветущими лугами. Белые стволы берез возвышаются над кустами, покачивая своими ветвями на ветру. Видя эту картину, мы ощущаем полную безмятежность, потому что для нас, людей, она не таит в себе практически никакой опасности. Но дикие обитатели природы смотрят на эту идиллию совершенно другими глазами. Глядя на дневных и ночных бабочек, вы можете заметить существенное различие: дневные бабочки имеют яркую красивую окраску. Например, у павлиньего глаза на крыльях имеются пятна, по форме похожие на глаза; они должны отпугивать птиц и других врагов. А ночные бабочки имеют преимущественно однотонную окраску. Их излюбленные цвета – серый и коричневый, потому что днем они спят на древесной коре и сучьях, ожидая наступления сумерек. В это время они малоподвижны и легко могут стать добычей птиц, которые своим острым взглядом воспринимают любые отличия в цвете. Беда, если бабочка села не на то дерево и окраска ее крыльев не совпадает с цветом коры. В этом случае она не доживет до следующего дня, точнее до ночи.

Чтобы выжить, животные даже подстраиваются под постоянные изменения среды, обусловленные нашим культурным развитием. Взять хотя бы березовую пяденицу. Белые крылья этой бабочки украшены черным узором, точно повторяющим окраску березового ствола, на котором она любит отдыхать. Но в Англии березы были белыми только примерно до 1845 года. Потом началось бурное развитие промышленности. Сажа от сжигаемого угля покрывала кору черным липким слоем. Насекомые, которые были замаскированы наилучшим образом, вдруг стали явно выделяться на черном фоне, и птицы склевывали их сотнями тысяч. Но в любом стаде есть черная овца. У некоторых бабочек крылья были черными. Раньше это означало для них смертный приговор, но теперь они оказались в выигрыше. Они смогли выжить, и уже через несколько лет основная масса популяции березовых пядениц имела черную окраску. Однако после принятия в конце 1960-х годов законов об охране окружающей среды маятник качнулся в обратную сторону. Воздух очистился, и березы вновь стали белыми. В результате в 1970 году журнал Zeit сообщил, что белых бабочек опять стало больше, чем черных.

Но ночью все выглядит иначе (в буквальном смысле слова). Цвета не играют практически никакой роли, поскольку птицы, поедающие насекомых, в это время спят, сидя на деревьях. На передний план выходят другие охотники – летучие мыши. Во время охоты они полагаются не на глаза, а на ультразвук. Летучие мыши издают высокие звуки и прислушиваются к их отражению от различных предметов, в том числе и от добычи. Оптическая маскировка здесь никак не поможет, потому что эти животные «видят» ушами. Значит, надо сделать так, чтобы они тебя не услышали. Каким образом? Одна из возможностей состоит в том, чтобы не отражать звук, а поглощать его. Поэтому многие ночные бабочки покрыты густым мехом, в котором звук «застревает», а точнее говоря, отражается в самых разных направлениях. Поэтому в мозге летучей мыши формируется не четкий образ мотылька, а какое-то расплывчатое пятно, которое с таким же успехом может быть и кусочком коры.

Голуби тоже видят не так, как мы. Правда, они воспринимают мир преимущественно глазами, как и люди, поэтому зависят от солнечного света и имеют развитое зрение. Но наряду с деталями, из которых для нас состоит окружающая обстановка, они видят еще кое-что: поляризацию света, то есть направление колебаний световых волн. Поляризация направлена на север. Таким образом, эти птицы на протяжении дня повсюду видят компас. Неудивительно, что почтовые голуби отлично ориентируются, даже улетая на большие расстояния, и всегда возвращаются домой.

Если у летучих мышей слух дополняет зрение, то и у других видов животных спектр одного органа чувств может расширяться за счет другого. Это позволяет нам понять, что они чувствуют и что представляет собой их субъективный мир. Так, например, у собак зрение развито несколько хуже, чем у людей, но ему оказывают большую поддержку обоняние и слух. Поэтому нам нелегко представить, как в конечном счете выглядит сумма получаемых собакой впечатлений. Ведь если исходить только из зрения, то ей обязательно нужны очки. Хрусталики глаз у нее не могут достаточно эффективно настраиваться на различные расстояния, поэтому она отчетливо видит предмет, только приблизившись к нему примерно на шесть метров. Если же она подойдет к нему ближе – на пятьдесят сантиметров, – то изображение снова расплывается. И вся эта картинка передается в мозг с помощью примерно ста тысяч нервных волокон, в то время как в нашем глазу их насчитывается 1,3 миллиона.