Духовный отец в Древней Восточной Церкви

На исповедь к старцам шли простые верующие. Уже преп. Антоний Великий принимал исповедь борющих помыслов, может быть, не от одних монахов. О преп. Иоанне Ликопольском в ^Истории монахов» рассказывается: «Согражданам, которые постоянно приходили к нему по своим нуждам, он предрекал будущее и обнаруживал тайные дела каждого… обличал виновных». Старец–подвижник занимается исцелением больных человеческих совестей своих мирских посетителей; может быть, предписывает им и покаяние. Дело здесь обходится без исповеди только вследствие его прозорливости[603]. Один знатный араб V столетия, обратившись ко Христу, дал обет не вкушать никакой мясной пищи, а потом раз соблазнился и хотел съесть птицу. Но птица превратилась в камень и, вразумленный этим чудом, араб отправился, к преп. Симеону Столпнику († 459), «открыл ему тайную вину свою, объявил пред всеми нарушение обета и, взывая к Богу о помиловании, просил святого старца, чтобы он своими молитвами исходатайствовал ему разрешение от уз сделанного греха»[604]. В «Луге духовном» рассказан такой случай. К авве Иоанну, игумену монастыря Гигантов (в Антиохии), пришел молодой человек. «Ради Бога прими меня, — говорил он, — я желаю раскаяться» (θελώ γάρ μετανοησαι). В смущении он не мог рассказать своего греха, а игумен настаивал на этом, говоря, что епитимии, которые могут исцелять грешную совесть, должны точно соответствовать виду греха и, значит, грех должен быть открыт духовному врачу: «Одним способом врачуется блудник, другим — убийца, третьим — лживый врач (φαρμακός — чародей) и совсем иное нужно «для сребролюбца». Юноша покаялся в гробокопательстве[605]. Справедливо подмечено, что игумен Иоанн здесь представляется уже опытным совершителем покаяния и, судя по сделанному им перечню смертных грехов (особенно убийства и чародейства), покаяния мирских людей[606]. Преп. Стефан Савваит, о покаянной деятельности которого приходилось нам говорить выше, врачевал духовно не только монахов, но и мирян. «Св. Стефан, — говорится в житии его, — наставлял не только нас, учеников своих, но и всех приходивших к нему из великой нашей лавры и отовсюду, иноков и мирян (και παντότε της γης μονάχων τε και λαίκων προσερχομένων)… Он врачевал всех и исцелял не только от душевных страстей, но и от телесных болезней»[607]. Преп. Феодор Студит, который, как известно, был саном пресвитер, принимал на исповедь к себе как монахов, так и мирян. Когда подвижник умирал, его спросили «о монахах и мирянах, бывших под епитимией», значит у него покаявшихся, и преподобный простил и разрешил их[608].