Dum spiro, spero (СИ)

Я неотрывно смотрю на темно-серый пепел, медленно опускающийся на мои кроссовки. Стоит ли упоминать, что земля теперь цвета грозовых туч, а в воздухе витает столько гари, что мне становится трудно дышать. Я опускаюсь на корточки и беру в руку то, что осталось от старого домика в Шлаке, куда я провожал каждый день после школы девочку с двумя косичками. Я медленно разжимаю пальцы, внимательно наблюдая, как же вытекает несколькими тонкими струйками пепел, бывший, наверное, кроватью Китнисс. Ориентиром мне служат остатки печи. Хоть я и был в этом доме лишь раз, в прошлом году, когда мы вернулись с арены, но я запомнил все в мельчайших подробностях. Как-никак фотографическая память, для художника полезно, между прочим. Напротив печки стоял раньше стол, а теперь я вижу только остатки лестницы на второй этаж. По краям бетонного фундамента лежат большие горки пепла, служившие стенами. Я начинаю шумно дышать через рот, захватывая еще больше гари. Горло вскоре начинает першить, мысли спутываются, в левом виске начинает покалывать.

Тут же мне приходит в голову способ, подсказанный мне одним молодым врачом: медленно проговариваю в мыслях все, что знаю. От самого простого – в чем я точно уверен, к сложному.

Меня зовут Пит Мелларк. Мне семнадцать лет. Мой отец – пекарь. Моя родина – Дистрикт номер двенадцать. Я влюблен в Китнисс Эвердин. Я участвовал в 74 и 75 Голодных Играх. Меня спасли с арены. Китнисс забрали в Капитолий. Ее пытают, но она жива, и я должен сделать все, чтобы ее вернули назад…

- Пит, у тебя все хорошо? – слышу я голос в наушнике, который меня обязали надеть. Несколько секунд пытаюсь сообразить, кто же говорит. Потом понимаю, что это Мадж, оставшаяся на планолете.

Еще несколько секунд пытаюсь понять, почему же она решила, что я не в порядке. До меня доходит, что я сижу на корточках, обхватив голову руками. Кажется, что у меня сейчас будет нервный срыв. Нет, надоело. На меня теперь даже мать с жалостью смотрит. Пора доказать им всем, что я постепенно прихожу в норму. Поднимаюсь на ноги.

- Я в порядке, Мадж.

Чтобы успокоится, ухожу из дома Китнисс, направляясь в центр бывшего селения. Не зная других путей в Шлаке, иду по дороге, но тут же жалею о своем намерении: дорога усеяна останками людей. От некоторых остался один скелет, кто-то не обгорел полностью, другие избежали огня, но задохнулись от дыма. Трупы не разложились до конца, над ними кружат полчища мух. Часть дороги залита кровью. Зажимаю рот рукой, стараясь предотвратить приступ рвоты, и ускоряю шаг.

На выходе из Шлака замечаю все еще дымящиеся шахты. Черный дым от горящего угля еще больше режет горло. Утоптанная дорога сменяется булыжной мостовой. Я сам не заметил, как пришел на площадь. По краям лежат остатки магазинов. Направляюсь к тому месту, где раньше стояла пекарня моего отца. Все, что от нее осталось – кучка пепла и большая обгоревшая печь, возле которой я провел столько времени. Чувствую, как на глаза наворачиваются слезы, и решаю уйти, пока не расплакался.

Чуть не падаю, спотыкаясь о кусок металла. Приглядываюсь и понимаю, что это остатки виселицы, которую поставил Тред. Оглядываюсь и замечаю колодки и позорный столб, а точнее их остатки. Перед глазами тут же проплывает вчерашний кошмар: Китнисс, спину которой медленно и мучительно превращают в кашу при помощи плети, как Гейла прошлой зимой. Почему-то тут же вспоминаю еще один из своих кошмаров: черная комната, Китнисс, кричащая от боли передо мной, но как только я пытаюсь приблизиться к ней, она отдаляется на расстояние, еще большее, чем было изначально. Со временем ее крики становятся все громче, раны все больше, а я все отчаяннее кричу ее имя.

От того кошмара меня избавил Майк, разбудивший меня. Но сейчас брата рядом нет, поэтому я зажмуриваю глаза, отгоняя страшные картины. Потом вдруг резко поднимаю голову и бегу прочь, к Деревне победителей. Из-за шагов в небо поднимаются тучи пыли. Натягиваю платок, повязанный мне Порцией, на рот.

Вот и Деревня Победителей. Сначала сворачиваю к себе домой. Медленными шагами захожу на кухню, будто боясь, что там кто-то сидит. Но нет, тут никого не было с того момента, как я уехал на Игры. Отец никому не позволял заходить туда. Провожу рукой по столу, поднимая в воздух облако пыли. Закашливаюсь и спешу наверх за тем, из-за чего я сюда и пришел. Быстрым движением открываю дверь в своей комнате и зажмуриваюсь от яркого света, исходящего из открытого окна. Надо же. А мне казалось, что я его закрывал. Решаю, что оставлю все так как есть. Открываю шкаф и достаю оттуда свитер цвета заката, связанный для меня Порцией. Снимаю куртку и надеваю его. С тумбочки, стоящей рядом с кроватью, беру рамку с фотографией Китнисс. Ее сделал я еще в прошлом году, когда мы вернулись из Тура Победителей. Именно из-за этой карточки мне хотелось попасть сюда больше всего.