Читаем Думай, что говоришь полностью

«Героем» этой главы будет еще одно слово, родившееся в эпоху Советского Союза и надолго оставшееся в нашем языке. Очень хочется надеяться, что не навсегда, но, по правде говоря, шансов мало. Потому что оно описывает одно из явлений «реальности, данной нам в ощущениях». И пока это понятие не исчезнет, слово останется с нами – а явление, кажется, вовсе не собирается умирать. Речь о канцелярите.

Его ввел в русский язык Корней Иванович Чуковский. В шестой главе своей знаменитой книги «Живой, как жизнь», вышедшей в 1966 году и посвященной русскому языку, он описывает «канцеляризацию» повседневной речи – и, самое главное, речи, обращенной к детям, и речи самих детей.

Чуковский начинает эту главу с цитат из учебника, который должен был научить ребят… правильно писать деловые бумаги. В этом учебнике, в частности, рекомендовалось освоить такие выражения:

«учитывая вышеизложенное»,

«получив нижеследующее»,

«указанный период»,

«означенный спортинвентарь»,

«выдана данная справка»

и даже:

«дана в том, что… для данной бригады»

«Я лучше отрублю себе правую руку, – пишет Чуковский, – чем напишу нелепое древнечиновничье «дана в том» или «дана… что для данной». Но что же делать, если подобные формы коробят только меня, литератора, а работники учреждений и ведомств вполне удовлетворяются ими?»

У этих «древнечиновничьих» выражений есть особое название – «канцеляризмы». Большая советская энциклопедия, вышедшая в свет в 1969–1978 годах, поясняет:

Канцеляризмы —

слова и обороты речи, характерные для стиля деловых бумаг и документов. Документы, акты, заявления, справки, доверенности пишутся согласно принятой форме. Однако не следует переносить официальные формулы и необходимые штампы деловой речи в разговорный и литературный язык. Например, «лесной массив» (вместо «лес»), «производить поливку» (вместо «поливать») и др. Канцеляризмы могут отличаться от соответствующих элементов разговорного и литературного языка грамматически (ср. «имеет быть» вместо «будет»), но особенно характерны отличия в области лексики и синтаксиса. Например, слово «сей» (вместо «этот»), «каковой» (вместо «который»).

Разумеется, канцеляризмы, родились не в советское время, и Чуковский не случайно называет эти слова «древнечиновничьми». Они возникали по мере ведения делопроизводства на русском языке: к концу XIX века в распоряжении российских чиновников и официальных речеписцев был уже довольно объемный и развитой словарь канцеляризмов. Более того, последние проникли в светский лексикон, ведь светскому человеку было очень важно не допустить ошибки, не обратиться к кому-то в неподобающей манере или не высказать неподобающей мысли. И уже тогда над канцеляризмами иронизировали писатели, особенно писатели-романтики. Например, Владимир Одоевский в своей «Сказке о том, как опасно девушкам толпой ходить по Невскому проспекту» описывает разговор романтического юноши с девушкой, превращенной куклу и говорящей заученными фразами:

«– Разве до тебя еще никогда не доходило, что есть на свете мысли, чувства?

– А, чувства! Чувства? Знаю, – скоро проговорила кукла, – чувства почтения и преданности, с которыми честь имею быть, милостивый государь, вам покорная ко услугам…

– Ты ошибаешься, моя красавица; ты смешиваешь условные фразы, которые каждый день переменяются, с тем, что составляет вечное незыблемое украшение человека.

….

Перейти на страницу:

Все книги серии Русский без ошибок

Похожие книги

Очерки по истории английской поэзии. Романтики и викторианцы. Том 2
Очерки по истории английской поэзии. Романтики и викторианцы. Том 2

Второй том «Очерков по истории английской поэзии» посвящен, главным образом, английским поэтам романтической и викторианской эпох, то есть XIX века. Знаменитые имена соседствуют со сравнительно малоизвестными. Так рядом со статьями о Вордсворте и Китсе помещена обширная статья о Джоне Клэре, одаренном поэте-крестьянине, закончившем свою трагическую жизнь в приюте для умалишенных. Рядом со статьями о Теннисоне, Браунинге и Хопкинсе – очерк о Клубе рифмачей, декадентском кружке лондонских поэтов 1890-х годов, объединявшем У.Б. Йейтса, Артура Симонса, Эрнста Даусона, Лайонела Джонсона и др. Отдельная часть книги рассказывает о классиках нонсенса – Эдварде Лире, Льюисе Кэрролле и Герберте Честертоне. Другие очерки рассказывают о поэзии прерафаэлитов, об Э. Хаусмане и Р. Киплинге, а также о поэтах XX века: Роберте Грейвзе, певце Белой Богини, и Уинстене Хью Одене. Сквозной темой книги можно считать романтическую линию английской поэзии – от Уильяма Блейка до «последнего романтика» Йейтса и дальше. Как и в первом томе, очерки иллюстрируются переводами стихов, выполненными автором.

Григорий Михайлович Кружков

Языкознание, иностранные языки