Думай как римский император

И в самом деле, Луций был известен своей страстью к экстравагантным пирам, чего не скажешь о его брате. На одно из таких пиршеств ушла почти половина годового содержания целого легиона, что сильно обеспокоило Марка. Большую часть денег потратили на чересчур дорогие подарки гостям. В первую очередь это были изысканные разделочные ножи, блюда, животные, коллекция птиц и прочих четвероногих зверюшек. Следом он дарил красивые кубки из полудрагоценных камней и александритов, серебряные, золотые и украшенные драгоценными камнями чаши, венки с вплетенными в них золотыми лентами, внесезонные живые цветы и золотые вазы с редкими мазями. Для развлечения гостей устраивались гладиаторские бои, пили вино и играли в кости до рассвета. А после пира гости уезжали на повозках, запряженных мулами с серебряными уздечками, которые тоже оставались у них в качестве подарка вместе с прислуживающими им красивыми молодыми рабами. Друзей не купишь, но роскошь привлекала свиту алчных и распущенных нахлебников, которые будили худшие черты характера Луция. В «Жизнеописаниях Августов» сводный брат Марка изображен в очень негативном свете, как тщеславный и сладострастный паяц, что резко контрастировало с портретом Марка, истинного стоика. И даже если пороки Луция могут быть несколько преувеличены, описание его характера и образа жизни все-таки содержит зерно истины. К примеру, несмотря на то что Луций был соправителем Марка почти десять лет, ему отводится весьма скромное место в «Размышлениях». Марк заявляет, что он благодарен судьбе за брата, «который своим нравом мог побудить меня позаботиться о самом себе, а вместе радовал меня уважением и теплотой»[84], возможно, намекая этим тонким комплиментом на обратное[85]. Скорее всего, он имеет в виду, что, наблюдая, как пороки его братца переходят все мыслимые границы, он исполнился решимости укрепить собственный характер. Тем не менее Марк был рад, что Луций оставался предан ему и демонстрировал «уважение и теплоту», а не способствовал расколу империи, принимая сторону оппозиционных сил. Мы видим, что спустя шесть лет после смерти Луция возникла угроза гражданской войны. На Марка ополчился его самый прославленный полководец Авидий Кассий.

В молодые годы Марк и Луций разделяли любовь к охоте, борьбе и другие увлечения, кроме того, оба изучали философию стоиков. Однако в то время как Марк со всей головой ушел в изучение риторики и философии и усердно трудился, прокладывая себе путь наверх на государственной службе, Луций, похоже, все время проводил в праздности, посещая гонки на колесницах, гладиаторские бои и устраивая банкеты с друзьями. Марк же тем временем корпел над книгами, приобретая жизненно важные знания в области римского права и правительственной бюрократии. Можно сказать, что Луций работе предпочел удовольствие, а Марк – наоборот.

Насколько я понимаю, Луций всю свою жизнь провел в погоне за пустыми развлечениями. Это было средством избежать эмоциональной боли. Современные психологи знают, что люди зачастую приобретают привычки, которые доставляют им удовольствие – от погружения в социальные сети до употребления кокаина как способа отвлечься от давления неприятных эмоций. В случае с Луцием, скорее всего, алкоголь и другие развлечения были для него бегством от императорской ответственности. Далее мы увидим, что в самом удовольствии нет ничего плохого до тех пор, пока у нас не разовьется такая тяга к нему, которая заставляет забыть о своих обязанностях или заменяет здоровые и наполняющие нас удовлетворенностью от жизни занятия.

Гонка за пустыми, преходящими удовольствиями никогда не приведет к истинному счастью. Однако оно дает иллюзию счастья, выдавая себя за то, чем не является. Мы же в жизни ищем чувства подлинного счастья или удовлетворенности, того, что стоики называли eudaimonia. И Луций, похоже, искал его, но не в тех местах: забавляясь кровавой бойней на арене, засыпая своих сомнительных друзей дорогими подарками и напиваясь до беспамятства. Конечно, любовь испорченного римского императора к пиршествам может показаться крайним проявлением гедонистического подхода к жизни, но в основном психология желания сегодня мало чем отличается от древности. Люди все еще путают удовольствие со счастьем и часто с трудом представляют альтернативы в жизни. Стоики же, напротив, внушали Марку, что мы все ищем глубинного и постоянного чувства удовлетворенности жизнью. Они внушали ему, что этого можно достичь только путем реализации нашего внутреннего потенциала и следования нашим фундаментальным ценностям, не давая себя сбить с пути поверхностным чувствам. В связи с этим жизни Марка и Луция разошлись в диаметрально противоположных направлених.