Думай как шпион: Как принимать решения в критических ситуациях

Он быстро смотрел по сторонам, но не был напуган. Бдительность, но не паранойя. Ожидает и немного нервничает. Но не слишком. Не потеет, поэтому не похоже, что у него вся грудная клетка обмотана взрывчаткой. Это хорошо.

Он был одет в свободную рубашку. Пока он сидел, я рассмотрел его позу и не заметил никакого стеснения от твердых предметов, которые он мог бы спрятать под мышкой, на животе или на лодыжке.

У него нет оружия, нет взрывчатки. Это хорошо.

За это время около дюжины людей вышло и вошло. Я заставил его сидеть достаточно долго, чтобы проверить его терпение. Достаточно, чтобы он начал смотреть на часы. Достаточно, чтобы что-то случилось — если что-то должно было случиться.

Но ничего не произошло.

Я подошел к нему сбоку, посматривая на его руки. К счастью, он держал их на столе.

Я произнес его имя, после чего он сосредоточил внимание на мне. Это хорошо. Он не смотрел вокруг, не высматривал других. Только на меня.

Я сел. Посмотрел ему в глаза и улыбнулся. Затем я перевел взгляд в сторону. Мне хотелось узнать, как на мои действия отреагировали другие.

Некоторые смотрели на меня, но быстро отводили взгляд. Это нормально. Не совсем обычно — переместиться из-за одного столика за другой. Они просто задавались вопросом, почему я это сделал. Но никто не интересовался слишком долго. Никто не пришел сюда из-за меня или из-за него.

Но это была всего лишь гипотеза. Я решил ее проверить. Выбрал парня, который смотрел на меня дольше других. Он вошел уже после добровольца. Ему было отлично видно наш стол. И если кто-то здесь из-за нас, то это именно он.

Я уставился на него. Буравил его взглядом достаточно долго, так, чтобы ему стало неловко. Он посмотрел на меня в ответ. Он не пытался меня игнорировать.

Я практически видел, как крутятся шестеренки в его мозгу. Он пытался понять, что к чему — зачем я пялюсь на него? А затем он сдался и отвел взгляд.

Все чисто. Можно вернуться к добровольцу.

Первую встречу с потенциальным осведомителем лучше сделать настолько расслабленной, насколько возможно. Словно это знакомство по бизнесу или собеседование. Вам нужно узнать друг друга получше.

Мы поговорили о том, кто он такой. О том, где он родился, о его семье, о том, чем он зарабатывает на жизнь. Затем перешли к делу.

«Почему ты связался с нами?» — спросил я. «Я хочу помочь. Я видел, как падали башни-близнецы. Это было ужасно. Смерть, разрушение… Ужасный день. Я хочу помочь. Чтобы убедиться, что этого больше не произойдет».

Неплохо, но не слишком хорошо. «Почему вы ждали? Почему сейчас?» — спросил я. «Раньше я не мог ничем помочь. Я хотел, но были другие дела… Я не мог ничего сделать. Но теперь могу. Если, конечно, вы тоже так считаете».

Я спросил о его работе.

Он пустился рассказывать истории. Это хорошо.

Истории содержат в себе данные. Данные, которые выбрал рассказчик. По этому выбору можно узнать, что он ценит, что он думает о других. И — самое важное — что он думает о себе самом. Считает ли он себя героем? Сторонним наблюдателем? Может быть, жертвой?

«Я работал в службе безопасности. Охранял важного человека. На одной встрече дела пошли плохо. Все достали оружие. Я уложил нашего человека на заднее сиденье и закрыл своим телом. Водитель нажал на газ, и мы смылись».

«Ты стрелял?» — спросил я.

«Нет», — ответил он немного расстроенно.

«Кто-то пострадал?»

«Нет, — улыбнулся он. — Когда через несколько миль мы остановились, я заметил, что задний габарит разбили пулей, но это все».

Он все еще улыбался. Как будто снова чувствовал тот адреналин и то облегчение. Ему нравилось вспоминать эти ощущения.

Назревала проблема. Я уже занес его в определенную категорию. Категорию, которая может быть связана с проблемами. Не в категорию героев, сторонних наблюдателей или жертв. В категорию крутых парней.

Крутые парни оставляют после себя много следов. Разбитые габаритные фонари, стреляные гильзы и мертвые тела. Все знают, что они тут были.

Работая шпионом, ты стараешься избегать подобного. И из-за всех сил стремишься к тому, чтобы никто не догадывался, что ты здесь был. Ты избегаешь перестрелок. Держишься в стороне от кровопролития. Ты действуешь так, чтобы никто ничего не заметил.

Но это всего лишь гипотеза. Может быть, он не крутой парень. Может, он только хочет им стать. Или, что еще хуже, он хочет, чтобы я считал его таким.

В любом случае это не слишком многообещающе. Если он солгал, чтобы я счел его крутым парнем, мы столкнулись с проблемой. А если он сказал правду? Эта проблема не меньше.

Того, что я услышал, было достаточно, чтобы я ответил: «Большое спасибо, всего доброго». Этого могло хватить, чтобы я ушел.

Но я так не поступил. Всего лишь первая встреча. У меня появились гипотезы, но они еще не прошли проверку.

Я перешел к вопросам конфиденциальности.

«Кому вы сказали, что свяжетесь с нами?»

«Никому», — ответил он.

«Никому?» — переспросил я.

На его лице появилось беспокойство, но не слишком сильное. «Никому», — сказал он. «Хорошо», — ответил я.

Я задал еще больше вопросов, он рассказал еще больше историй. Это дало мне еще больше предположений, которые я мог бы проверить.