Думай как великие. Говорим с мыслителями о самом важном

Священник явно не верил мне, но понимал, что другого выбора нет, и угрюмо поплелся следом. Я еще днем присмотрел небольшую скромную харчевню, занимавшую крошечное, похожее на грот помещение, где было всего два стола, и оплатил там ужин на четверых с условием, что нам никто не помешает. Искомая улочка была темной и пустынной – в то время люди просыпались с рассветом и ложились спать почти сразу после заката. Хозяин харчевни оставил мне ключ, и, не без усилий справившись с тяжелым скрипучим замком, мы вошли внутрь. В помещении горели тусклые лампады, а на столах были расставлены грубые деревянные тарелки с едой, которая, тем не менее, выглядела аппетитно – порезанные свежие овощи, серый хлеб и зажаренный бок деревенского кабана.

Фома, увидев все это, наконец-то успокоился. Уличные разбойники или убийцы явно не стали бы совершать таких приготовлений. Присев за стол, я немного поухаживал за нашим гостем, поставил перед ним тарелки с приборами, а также предложил вина. Совершенным аскетом Фома не был: великий пост недавно закончился, так что он положил себе немного румяного кабаньего мяса, а также пригубил вино. Но и в том, и в другом он явно знал меру.

– Если позволите, я хотел бы задать вам несколько вопросов. Отвечайте только если захотите.

Фома кивнул, не поднимая опущенной к тарелке головы.

– Вы священник и занимаетесь богословием, теологией. Почему при этом вы во всеуслышание называете себя ученым?

Он с удивлением посмотрел на меня. Для XIII века вопрос звучал остро, если не сказать провокационно.

– Потому что богословие – это даже не просто наука. Это вершина всех наук. Все остальные науки изучают материальную природу, которая создана Господом. И это, безусловно, достойно и важно. Философия стоит над естественными науками, так как старается объединить их, показать общие для всех наук закономерности. Теология же – это вершина философии. Она изучает не природу – творение рук и воли Создателя. Она изучает Его Самого. И это – высшее знание.

– Но разве можно познать Творца научными методами? Ведь Слово Божье есть откровение.

– Первооснова физики, математики и прочих наук – это тоже откровения, не так ли? Физика описывает силы, которые действуют на тела и предметы, но никто и понятия не имеет, откуда взялись эти силы. Математика тоже полностью основана на Откровении – постулатах Евклида, которые мы можем «доказать», лишь глядя на линии и точки на поверхности своими глазами. Почему эти линии ведут себя так, а не иначе, мы понятия не имеем, однако же строим на основании этого сотни логических теорем алгебры и геометрии – гораздо более сложные, порой очень высокого порядка. Богословие – абсолютно то же самое. Я в своих работах всякий раз отталкиваюсь от Библии, Священного Писания, как от первоосновы. И далее, пользуясь правилами логики, открытыми еще гениальным Аристотелем, опираясь на все, что было написано позже уважаемыми отцами Церкви в первые века, строю свои собственные выводы – логически безупречные. Таким образом я стараюсь открыть людям глаза и показать новые грани Истины. Новый Завет короток. Спаситель не мог в своей земной жизни дать человеку ответы на все бесконечные вопросы, которые мучают его в обычной ежедневной жизни. Поиск таких ответов – важная миссия Церкви, и я служу ей, как только могу.

– А существует ли Истина вообще? Может быть, мир – это просто хаос?

– Истина – это согласованность ума и вещи. Истина, безусловно, существует. Ведь если бы ее не существовало, то тогда хотя бы утверждение «Истин не существует» было бы истинным. Значит, как минимум одна истина в мире точно есть.

С момента, когда я увидел его выходящим из церкви, Фома в первый раз слегка улыбнулся.

– О том, что вы можете логически доказать что угодно на свете, известно далеко за пределами Парижа. Но вот что сделало вас по-настоящему знаменитым, и о чем начали дискутировать в ученых кругах Европы: в своих проповедях вы приводите пять «научных» доказательств бытия Божьего.

Фома снова улыбнулся, уже смелее. Образ крупного, грузного, в летах мужчины контрастировал с наивным, искренним и даже немного детским взглядом его темных глаз.

– Ни одно из этих доказательств я не придумал сам. Вообще-то, в разных книгах я встречал десятки попыток доказать бытие Бога. Большинство из них не выдерживает и простейшего анализа. Свои пять аргументов я всячески испытывал на прочность, но не обнаружил в них никакого изъяна. Кроме того, я не просто пересказываю их, а дополняю своими мыслями, стараясь точнее раскрыть суть.

– В таком случае, позвольте мне выступить вашим оппонентом.

– Извольте. Любым оппонентам я рад. Ведь из диспута истина выходит еще более яркой. Что ж, давайте начнем. Как вам, наверное, известно, первое доказательство бытия Бога – это первое движение. Эту идею сформулировал еще Аристотель. Мы ясно видим, что все вещи в мире находятся в движении. Однако ни одна вещь не способна сдвинуться с места сама по себе, если на нее не оказала воздействие другая вещь. Но кто же тогда сдвинул с места первую вещь? Этим некто может быть только Бог.