Думай медленно — предсказывай точно. Искусство и наука предвидеть опасность

Их успех вдохновил других людей. Появилась доказательная политика — движение, основанное на доказательной медицине, имеющее целью подвергнуть действия правительства такому тщательному анализу, чтобы законотворцы действительно знали, а не думали, что знают, приводит ли их политика к тем результатам, на которые направлена. В результате в США, Соединенном Королевстве и других странах сейчас, возможно, проводится более качественный анализ политических действий, чем прежде. Конечно, политика всегда будет политикой, ее деятели всегда будут склонны делать выбор в пользу партийной выгоды и идеологических убеждений, но есть множество свидетельств, что тщательный анализ уже произвел существенные изменения в действиях правительства[231].

То же самое мышление трансформирует работу благотворительных организаций, которые теперь, перед тем как вкладываться в проекты, проводят строгую оценку их программ. Проекты, которые дают результат, расширяются, остальные закрываются. Одна из самых крупных благотворительных организаций, фонд Гейтса, известна строгостью своего оценивания, что полностью согласуется с позицией Билла Гейтса, который постоянно настаивает на четкой постановке целей и их оценке.

Спорт предоставляет яркие примеры роста и силы доказательного мышления. Как заметил Джеймс Шуровьески в New Yorker, отдельные спортсмены и команды значительно улучшили свои результаты за последние 30–40 лет. Отчасти это произошло из-за повышения ставок. Но также и потому, что их действия стали базироваться на научных основаниях. «Когда Джон Мэдден тренировал Oakland Raiders, он заставлял игроков тренироваться в августовский полдень в полном обмундировании, — заметил Шуровьески. — Дон Шула, когда он был главным тренером Baltimore Colts, настаивал на том, чтобы его игроки тренировались без доступа к воде». Благодаря научным исследованиям такие основанные на интуиции техники уходят туда же, куда сгинуло кровопускание в медицине. Тренировки стали «гораздо более рациональными, теперь они базируются на научной информации», написал Шуровьески. Благодаря быстрому улучшению аналитики, в особенности внедрению саберметрики, изменилось и командное развитие. Главной движущей силой «революции в спорте», таким образом, являются систематические меры, принимаемые организациями, чтобы спортсмены, которых они нанимают, демонстрировали большую эффективность и производительность[232].

Катализатором всех этих изменений стало быстрое развитие информационных технологий. Никогда раньше мы не могли проводить такие подсчеты и тесты, а сейчас вовсю этим занимаемся. Если смотреть с такого, более широкого ракурса, движение за доказательное прогнозирование не будет казаться резким сдвигом, который непонятно что спровоцировало. Это еще одна манифестация радикального отказа от метода принятия решений, основанного на опыте, интуиции и авторитете, — «Делайте так, потому что я думаю, что это сработает, а я эксперт» — и движения в сторону подсчета и анализа. Мало того, что это окажется неудивительным; некоторые еще и зададутся вопросом: «Почему так поздно?»

Возможно, наиболее серьезное основание для надежды на изменения — сам турнир IARPA. Если бы десять лет назад меня попросили составить список организаций, которые больше всего нуждаются в том, чтобы начать относиться к прогнозированию серьезно, но с наименьшей вероятностью пойдут на это, разведсообщество заняло бы верхнюю строчку. Почему? Кто кого. Доказательное прогнозирование в конечном счете улучшит их работу, но пока что оно для них опасно.

Вспомните заблуждение относительно не той стороны «может быть», которое заставляет людей думать, что прогноз «70 % вероятности, что событие произойдет» неверен, если событие не произошло. Именно из-за него скромное предложение Шермана Кента выражать прогнозы в числах ни к чему не привело. Используйте число — и вы под риском незаслуженного обвинения. Придерживайтесь фраз, туманных, как дымовая завеса, — и вы в безопасности.

Такое мышление соблазнительно для многих, но в разведсообществе соблазн становится непреодолимым, ведь эта организация так часто оказывалась между молотом и наковальней. После 9/11 РС обвинили в том, что оно не смогло соединить точки и недооценило риск террористических атак. После вторжения 2003 года в Ирак — в том, что оно соединило точки, которых на самом деле не было, и преувеличило риск существования оружия массового поражения. Каждый раз, когда подобное происходит, РС бросается в другую сторону, чтобы избежать ошибки, которую только что сделало. Неспособное поднять тревогу, когда угроза была реальной, оно поднимает тревогу при малейших признаках неприятностей. Поднимая ложную тревогу, РС рискует превратиться в мальчика, который кричал: «Волк!» Такой обвинительный пинг-понг никак не улучшает работу разведсообщества, даже, наоборот, препятствует долгосрочным вложениям, необходимым для лучших результатов в прогнозировании[233].