Думай «почему?». Причина и следствие как ключ к мышлению

С Фишером все было особенно печально. Конечно, скептицизму всегда есть место. Статистикам платят за то, чтобы они были скептиками — они представляют собой сознание науки. Однако есть разница между оправданным и неоправданным скептицизмом. Фишер пересек эту невидимую линию и прошел дальше. Не способный признать собственные ошибки и определенно находящийся под воздействием привычки к курению, сопровождавшей его всю жизнь, он не мог признать, что вал доказательств обернулся против него. Его возражения приобретали все более отчаянный характер. Он до последнего цеплялся за единственный контринтуитивный результат из первой статьи Долла и Хилла — наблюдение (которое с трудом дотягивало до уровня статистической значимости), что пациенты с раком легких в среднем сообщали, что не затягиваются глубоко, в отличие от здоровых курильщиков. Ни одно из последующих исследований такого эффекта не обнаружило. Хотя Фишер не хуже других знал, что статистически значимые результаты иногда не получается повторить, он скатился в паясничество. Он стал утверждать, что глубокое вдыхание сигаретного дыма оказывает положительный эффект, и призывать к дальнейшему исследованию этого «очень важного момента». Из хорошего о роли Фишера в табачном споре мы, пожалуй, сможем назвать только то, что он, скорее всего, не продался табачным магнатам — его собственного упрямства было более чем достаточно.

По всем этим причинам отношение к связи между курением и раком оставалось противоречивым для публики еще долго после того, как эпидемиологи пришли по его поводу к согласию. Даже врачи, которым, по идее, следует быть ближе к науке, продолжали сомневаться: опрос, проведенный Американским обществом борьбы с раком в 1960 году, показал, что всего лишь треть докторов страны были согласны с утверждением, что курение является основной причиной рака легких, а 43 % из них сами курили.

Хотя мы имеем полное право порицать Фишера за его закоснелость, а табачные компании — за сознательный обман, мы должны также признать, что научное сообщество тогда функционировало в смирительной рубашке. Фишер был прав, пропагандируя рандомизированные контролируемые эксперименты как высокоэффективной способ выяснения причинно-следственных связей. Однако он и его последователи не смогли осознать, что мы в состоянии многое узнать также и из чисто наблюдательных исследований. В этом преимущество каузальной модели: она мобилизует научные познания экспериментатора. Методы Фишера предполагают, что экспериментатор начинает работу без предварительного знания или мнения по поводу проверяемой гипотезы. Они навязывают ученому невежество, и этой ситуацией с радостью воспользовались отрицатели.

Поскольку у ученых не было прямого определения понятия «причина» и способа подтвердить каузальное воздействие без РКИ, они оказались не готовы к спору о том, вызывает ли курение рак. Им пришлось вслепую пробиваться к этому определению в течение долгого периода, который протянулся через все 1950-е и драматически завершился только в 1964 году.

Комиссия начальника здравоохранения и критерии Хилла

Статья Корнфилда и Лилиенфельда открыла дорогу для уверенных заявлений о вреде курения со стороны органов власти, занимающихся здоровьем. Королевский колледж врачей в Великобритании возглавил эту волну, издав в 1962 году отчет с выводом о том, что курение является причиной рака легких. Вскоре после этого министр здравоохранения Соединенных Штатов Америки Лютер Терри (вполне вероятно, что по поручению президента Джона Ф. Кеннеди) объявил о намерении создать специальную экспертную комиссию по изучению этого вопроса.

Комиссия была тщательно уравновешена, в нее входили пятеро курящих и пятеро некурящих членов, два человека от табачной индустрии и никого из тех, кто ранее участвовал в дебатах о курении, как с той, так и с другой стороны. Поэтому такие люди, как Лилиенфельд и Корнфилд, туда не вошли. Члены комиссии были признанными экспертами в области медицины, химии или биологии. Один из них, Уильям Кохран из Гарвардского университета, был статистиком. На самом деле репутация Кохрана в статистике была лучшей из возможных: он был учеником ученика Карла Пирсона.