Думаю, как все закончить

Я закрываю дверь. Понятия не имею, где нахожусь. Не думаю, что смогу указать свое местоположение на карте. Я знаю, что не смогу. Этого места, скорее всего, нет на карте. А Джейк меня бросил. Теперь я одна. Сама по себе. В этой машине. Я не видела ни одного проезжающего автомобиля, хотя не следила за этим внимательно. Но по этой дороге явно не ездят машины, особенно ночью. Я не помню, когда в последний раз сидела в машине в незнакомом месте. Наклоняюсь, чтобы просигналить раз, другой. Третий, длинный, агрессивный гудок. Я должна была быть в постели уже несколько часов назад.

Нигде. Вокруг меня сплошное нигде. Не город и не деревня. Поля, деревья, снег, ветер, небо, но это ничего не значит. Что подумают те девушки из «Дейри Куин», если увидят нас здесь? Та, что с сыпью на руке. Воспаленные бугорки. Она удивится, почему мы остановились здесь в это время ночи, что нам понадобилось в ее школе. Я посочувствовала этой девушке. Мне бы хотелось поговорить с ней подольше. Зачем она мне это сказала? Почему испугалась? Я могла бы ей помочь. Может, мне следовало что-то сделать.

Наверное, школа – не самое приятное место для нее. Наверное, ей одиноко. Держу пари, ей здесь не нравится. Она умная и одаренная, но по разным причинам предпочитает уходить из школы, а не приходить. Школа должна быть местом, которое ей нравится, где она чувствует себя желанной гостьей. Держу пари, что все не так. Мне просто так кажется. Может, у меня разыгралось воображение.

Я открываю бардачок. Он полон. Не обычными картами и документами. Скомканные салфетки. Использованные? Или просто скомканные? Их много. На одной что-то красное. Пятна крови? Я отодвигаю салфетку. Здесь еще и карандаш. Блокнот. Под блокнотом несколько фотографий и пара фантиков от конфет.

– Что ты делаешь?

Он наклоняется к машине, собирается сесть: лицо красное, на плечах и голове снег.

– Джейк! Господи, ты меня напугал. – Я захлопываю бардачок. – Что ты там делал так долго? Где ты был?

– Стаканы выбрасывал.

– Поехали. Залезай быстрее. Надо убираться отсюда.

Он закрывает свою дверцу, затем протягивает руку через меня и открывает бардачок. Заглядывает внутрь и снова закрывает. Снег на нем тает. Челка растрепалась и прилипла ко лбу. Очки запотели от тепла машины. Джейк довольно красив, особенно с красными щеками.

– Почему ты просто не выбросил стаканы в мусорный бак? Ты же был прямо рядом с ним. Я тебя видела.

– Это была не мусорка. Что ты искала в бардачке?

– Ничего. Я там не рылась. Я ждала тебя. Что значит – не мусорка?

– Это бак для дорожной соли. На случай гололеда. Я подумал, что где-то там, наверное, есть дампстер[8], – говорит он, снимая очки. Ему требуется несколько попыток, чтобы найти под пиджаком подходящий кусок рубашки, чтобы просушить запотевшие стекла. Я уже видела, как он это делает, вытирает очки о рубашку.

– Там он и стоял. Дампстер. Но я пошел немного дальше. Там, за школой, огромное поле. Кажется, оно продолжается и продолжается вечно. Я не увидел ничего за его пределами.

– Мне здесь не нравится, – говорю я. – Я понятия не имела, чем ты занят. Ты, должно быть, замерз. И вообще, почему в такой глуши стоит такая большая школа, а вокруг нет ни одного дома? Нужны дома, люди и дети, если кто-то строит школу.

– Эта школа старая. Она здесь уже целую вечность. Вот почему она в таком неважном состоянии. Каждый деревенский мальчишка в радиусе сорока миль ходит сюда.

– Или ходил.

– В смысле?

– Мы ведь не знаем, открыта ли она еще? Может, эту школу закрыли и еще не снесли. Ты только что сказал, что она в ужасном состоянии. Даже не знаю. Здесь как-то пусто. Какой-то вакуум кругом.

– Возможно, она просто закрыта на каникулы. Это вполне допустимо. Или занятия уже начались?

– Даже не знаю. Я просто говорю, что у меня такое чувство.

– Зачем им дорожная соль, если школа не работает?

Верно. Я не могу этого объяснить.

– Как тут влажно, – говорит Джейк. Он вытирает лицо краем рубашки, все еще держа очки в руке. – Там, сзади, стоял грузовик. Так что, как ни прискорбно, твоя теория о том, что школа заброшена и лишена жизни – ахинея.

Он единственный парень, которого я знаю, способный вот так использовать слово «прискорбно» в разговоре. И еще «ахинея».

– Сзади – это где?

– Позади школы. Где я нашел дампстер. Там стоит черный грузовик.

– Правда?

– Да, ржавый старый черный пикап.

– Может, его бросили. Если кто-то кого-то стукнул, то старая, никому не нужная школа далеко в глуши – отличное место, чтобы избавиться от битой машины. Наверное, лучше места не найдешь.

Джейк смотрит на меня. Он задумался. Я уже видела это выражение раньше. Я знаю эти его привычки, они мне нравятся, они меня привлекают, – такие милые и утешительные. Мне хорошо от того, что Джейк снова здесь. Он опять надевает очки.

– Из выхлопной трубы капало.

– Ну и что?

– Значит, грузовик на ходу. Конденсат из выхлопной трубы означает, что двигатель недавно работал. Его не просто там оставили. Я думаю, что на снегу были и следы шин. Но из выхлопной трубы определенно капало.

Я не знаю, что сказать. Я теряю интерес. Быстро.