Думают…

До Ледбери легко добраться на машине. Нужно ехать по шоссе А-438 от девятого выезда до М-5. Проезжая через Тьюксбери, я увидела великолепное норманнское аббатство и решила осмотреть его поближе на обратном пути. Открытая и ровная дорога, пролегающая вдоль опрятной и милой деревушки (впрочем, не такой ухоженной, как Котсуолд), постепенно пошла в гору и поднялась прямо к центру Ледбери. Там есть несколько примечательных зданий на Хай-стрит, особенно Торговый дом — пропорциональное здание эпохи Тюдоров, построенное на деревянных сваях. Еще понравилась таверна «Перья» (того же периода, с восхитительным асимметричным фасадом). Нужно там как-нибудь пообедать. В маленькой туристической конторе я взяла небольшой буклет. Оказалось, что это место имеет более глубокие литературные корни, чем короткая путевая заметка Джеймса (о нем, кстати, в брошюре ничего не сказано). В Ледбери предположительно родился Джон Лэнгланд. И точно установлено, что здесь родился и жил Джон Мэйсфилд — вплоть до того, как отправился в плавание. Неподалеку, в очень необычном здании с турецким минаретом, воспитывалась Элизабет Баррет. К несчастью, оно сохранилось только на фотографии. Напротив Торгового дома расположен неказистый викторианский корпус какого-то института из дерева и красного кирпича и с часовой башней, который носит имя писательницы. На здании висит мемориальная доска сэра Райдера Хаггарда, основавшего институт в 1898 году.

Все это мне очень понравилось. Я мысленно поздравляла себя с удачным днем. Люблю чувствовать связь с великими и не очень великими писателями, бродить там, где бродили они, и видеть то же, что и они. Многие мои друзья в Лондоне любят подшучивать над мелочной индустрией сохранения национального достояния, но я невероятно рада тому, что столько усилий и денег уходит на сохранение этих памятников. Приходская церковь Ледбери предстала передо мной в таком же виде, как и перед Генри Джеймсом, правда, в его времена она еще не была так хорошо отреставрирована. К счастью, ее не осовременили. Взбираясь между низкими черно-белыми домиками по каменистой и извилистой тропинке от Хай-стрит, сначала замечаешь шпиль колокольни святого архангела Михаила со всем ангельским воинством и «флюгер золотой, что видит половину графства», как писал Мэйсфилд (это из брошюры, я не знаю Мэйсфилда наизусть). Слово «отстоящая» немного сбило меня с толку, и я надеялась увидеть башню в стиле итальянского Возрождения наподобие уменьшенной сиенской; на самом же деле, это норманнская колокольня со шпилем, который сменили в восемнадцатом столетии. Она действительно стоит в стороне от церкви в окружении зелени и истертых надгробий. Такого сооружения больше нигде в Англии не встретишь. Церковь очень интересна как исторический и архитектурный памятник. На больших деревянных дверях — следы от пуль, оставшиеся после битвы при Ледбери (в ее детали авторы моего буклета не вдавались), а над большим восточным окном пробито маленькое красное окошко, которое, по слухам, появилось только в XVI веке, заменив лампу святилища, которую запретили протестантские реформаторы. (Об этом надо рассказать папе, он любит такие вещи.)

Внимательно осмотрев церковь и побродив среди могильных плит, я пошла обратно, очень довольная прогулкой. У меня разыгрался волчий аппетит. Таверна «Перья» оказалась как нельзя более подходящим местом для обеда. Когда одинокой женщине приходится обедать в пабе, она обычно чувствует себя неловко, но это место было больше похоже на неформальный ресторан. На первом этаже — открытое пространство, вместо стен — вертикальные брусья, множество уединенных уголков и затемненных ниш. В большом камине потрескивали дрова, а на грубо сколоченных столах стояли живые полевые цветы. Виндзорские кресла оказались очень удобными. Над баром висела доска — меню с соблазнительным набором блюд. Я заказала пюре с чесноком и травами и острые креветки с вялеными помидорами, чтобы оставить место для десерта — апельсинового пудинга с трюфелями и соусом «гран-марнье». Улыбчивая официантка, похожая на заботливую мамашу, приняла заказ, к которому я еще добавила бокал их фирменного шардоннэ. Первое блюдо оправдало мои надежды — еда просто таяла во рту. С трудом верилось в такой удачный день.

И тут-то приключился этот казус. Я только расправилась с пюре и креветками. Официантка забрала тарелки и ушла за десертом. Я допила вино и откинулась на спинку стула, лениво разглядывая ресторан. В другом конце комнаты, в одном из уютных уголков, за столиком, на котором, когда я вошла, стояла табличка «заказан», сейчас сидели Кэрри Мессенджер и Николас Бек.