Думать и верить. Как разум и сердце вместе могут прославлять Бога

Во второй главе я рассказываю о том, какое огромное влияние оказал на меня Джонатан Эдвардс. Он умер более двухсот пятидесяти лет назад, но по сей день его влияние на многих мыслителей огромно. История моей «встречи» с ним закладывает основу всей остальной книги. Он глубочайшим образом обосновал взаимосвязь мысли и чувства, опираясь на собственное своеобразное восприятие тринитарной природы Бога.

В третьей главе, отвлекаясь от более или менее автобиографического ракурса в разъяснении целей этого книги (гл. 1 и 2), я перехожу к рассмотрению того, что же, собственно, представляет собой задача подлинного мышления. Прежде всего речь идет об удивительном процессе чтения. Продуманное чтение серьезной и глубокой литературы (особенно Библии) предполагает серьезное мышление. В этом и состоит основная мысль третьей главы.

В четвертой и пятой главах я стараюсь показать, что мышление действительно играет важную роль в зарождении веры в Иисуса, и показываю, как именно это происходит. Глядя на то, как грех везде и всюду повреждает наш ум, можно решить, что в формировании спасительной веры, созидаемой Богом, мышление не так уж и важно. На самом же деле мы увидим, что оно весьма существенно – как в зарождении веры, так и в поддержании ее.

Разъяснив, какую роль мышление играет в рождении веры во Христа (гл. 4 и 5), в шестой главе мы переходим к рассмотрению его роли в соблюдении главной заповеди – любви к Богу. Иисус сказал, что мы должны возлюбить Бога всем нашим разумением (Мф. 22:37). Некоторые понимают это так: думай упорно, думай тщательно, потому что само твое мышление и есть любовь к Богу. Я сомневаюсь, что они правы.

Здесь я стремлюсь показать, что призыв возлюбить Бога всем разумением означает следующее: наше мышлении целиком и полностью призвано к тому, чтобы, насколько это возможно, пробудить и выразить глубокое сердечное переживание – переживание того, что Бог для нас ценнее и дороже всего остального. Такое переживание – сама суть любви к Богу, и разум служит ей тем, что постигает (пусть несовершенно и отчасти, но все равно верно) истину, красоту и бесценность этого Сокровища. Каково библейское основание такого понимания любви к Богу – любви всем нашим разумением? Рассмотрению этого вопроса и посвящена шестая глава.

Однако все, о чем сказано в первых шести главах, не имело бы никакого смысла, если бы настоящее познание было невозможно или вообще не существовал бы сам предмет познания. Сегодня распространено мнение о том, что познание внешнего мира невозможно, и выражением такой позиции, помимо всего прочего, является релятивизм. В седьмой и восьмой главах я стараюсь объяснить, что это такое и что думал по этому поводу Иисус. В седьмой главе я утверждаю, что с интеллектуальной точки зрения релятивизм не убедителен, а с нравственной – нечестен. Затем, в восьмой главе, я делаю попытку укрепить вашу иммунную систему, защитить ее от вируса релятивизма, рассказав о семи вредоносных и безнравственных аспектах этого заболевания. Я стремлюсь пробудить в вас глубокий покой, спокойную уверенность и свободу, которые помогут вам увидеть истину, насладиться ею и рассказать о ней, – той истине, сокровища которой сокрыты в Иисусе Христе.

Но такое стремление к истине, к той возвеличивающей Христа истине, к которой, помимо прочего, надо стремиться и своим разумением, не характерно для христианской истории последних десятилетий, по крайней мере, в Америке. Антиинтеллектуализм просто витает в воздухе. В девятой главе я дам вам почувствовать эту атмосферу. Девятая-одиннадцатая главы – это, наверное, моя попытка показать, что основание антиинтеллектуализма, которое якобы является библейским, на самом деле довольно шатко. В то же время библейские основы здорового использования разума во имя любви к Богу и человеку остаются прочными и неколебимыми.

На первый взгляд может показаться, что два библейских отрывка действительно поддерживают позицию антиинтеллектуализма. Один из них – в Евангелии от Луки, где Иисус славит Отца за то, что Он «утаил сие от мудрых и разумных и открыл младенцам» (Лк. 10:21). Мы анализируем этот текст в десятой главе. Другой отрывок – в Первом послании к Коринфянам, а именно в вопросе, который задает апостол Павел: «Не обратил ли Бог мудрость мира сего в безумие?» (1 Кор. 1:20). На рассмотрении этого вопроса мы сосредотачиваемся в одиннадцатой главе. На этих двух отрывках и строится все здание антиинтеллектуализма. Смысловое сходство этих отрывков поразительно, но впоследствии становится ясно, что если их воспринимать как своеобразные «столпы» антиинтеллектуализма, то они оказывается весьма непрочными.