Думать и верить. Как разум и сердце вместе могут прославлять Бога

Рассмотрев эти отрывки, мы приходим к выводу, что они ни в коем случае не предостерегают от тщательного, верного, строгого и последовательного мышления, осуществляющегося ради познания Бога. По существу, уже то, что сказали Иисус и Павел, требует самого серьезного размышления, чтобы понять смысл сказанного ими. Мы обнаруживаем, что гордость не обращает внимания на лица: бывает так, что серьезные мыслители достаточно смиренны, а беспечные мистики самоуверенны и заносчивы.

Цель этой книги – призвать к серьезному, тщательному и смиренному мышлению, которое ведет к истинному познанию Бога, побуждает любить Его и людей. Такое мышление не рискует попасть в западню гордости, в которую попадают как вполне обычные люди, так и очень образованные. В двенадцатой главе, рассмотрев удивительное предостережение Павла против того знания, которое «надмевает», т. е. заставляет гордиться, мы получим некоторое представление на эту тему. Здесь мы сосредотачиваемся на Первом послании к Коринфянам (1 Кор. 8:1–3) и Послании к Римлянам (Рим. 10:1–4). Вывод, который мы делаем в этой главе, таков: мышление – вещь опасная, но необходимая. Без глубокой работы благодати, которая совершается в человеческом сердце, мышление приводит к гордости, но если благодать оказывает свое благотворное воздействие, тогда мышлению открываются двери в истинное, смиренное знание. Это знание питает огонь любви к Богу и человеку, но если, стремясь познать Бога, мы отворачиваемся от серьезного мышления, этот огонь, в конце концов, угасает.

Наконец, в тринадцатой главе мы более подробно говорим о том, о чем начали говорить в двенадцатой: всякое мышление (любое усвоение, всяческое образование, любой вид обучения, как формальный, так и неформальный, как простой, так и усложненный) существует лишь во имя любви к Богу и человеку. Истину, сказанную в Первом послании к Коринфянам (1 Кор. 8:1–3), мы соотносим с тем знанием о Боге, которое открывается нам в другой Его «книге», а именно в сотворенном мире природы и человеческой жизни.

В итоге мы приходим к следующему выводу: задача всего христианского обучения и образования (не одних только библейских исследований) заключается в том, чтобы исследовать окружающую нас реальность, видя в ней проявление Божьей славы, говорить и писать об этом как можно точнее, радоваться той Божьей красоте, которая проявляется в этой реальности, и делать так, чтобы она использовалась во благо человека. Если, совершая ту или иную академическую работу, христиане никак или почти никак не упоминают о Боге, значит, они отказывают учености в ее истинном призвании. Если всю вселенную и все, что в ней находится, бесконечный и живой Бог задумал как проявление Его многообразной славы и как область нашего познания этой славы и любви к ней, значит, никак не упоминая о ней, мы в любом нашем исследовании восстаем против Бога.

В конечном счете, любая отрасль знания (и сама эта книга, посвященная мышлению) существует во имя познания Бога и любви к Нему, а также любви к человеку через Иисуса Христа. Но поскольку любить человека – это, в конечном счете, помогать ему увидеть Бога во Христе, стремясь к тому, чтобы он навсегда обрадовался этой возможности, можно с полным правом сказать: всякое знание, образование и исследование совершаются во имя познания Бога и любви к Нему. «Ибо все из Него, Им и к Нему. Ему слава во веки. Аминь» (Рим. 11:36).

О цели этой книги

По сути дела, мысли и чувства – sibi mutuo causae, то есть они взаимно обусловливают друг друга: «Воспламенилось сердце мое во мне, в мыслях моих возгорелся огонь» (Пс. 38:4). Мысли – это кузнечные мехи, которые разжигают и воспламеняют чувства, а когда чувства разгораются, они заставляют кипеть мысли. Поэтому те, кто недавно пришел к Богу, имея новые и сильные чувства, могут, как никто другой, с наслаждением мыслить о Нем.

Томас Гудвин

1. Мое паломничество

Всю свою жизнь я живу в напряженном соотношении между мыслью, чувством и делом.

Решение, принятое в 1979 году

После двадцати двух лет непрерывного образования и шести лет преподавания в колледже я в тридцать четыре года оставил академические занятия ради пастырского служения. Это было почти тридцать лет назад. Помню вечер четырнадцатого октября 1979 года: тогда я исписал в своем дневнике целых семь страниц, рассуждая о кризисе, который был вызван в моей душе противостоянием преподавательской деятельности и пастырского служения. Это был один из самых важных дней в моей жизни – теперь я это ясно вижу.