Думер

— Ассоль, пора, — напористо произнес я.

— Готова.

Ассоль традиционно закинула на шею наушники, в карман — плеер. На плече висел рюкзачок. Вся ее строгость и властность куда-то запропостились, теперь она была похожа на самую обычную растрепанную школьницу или студентку. Разве что в широко раскрытых глазах читалось что-то такое тягостное, грустное.

Лестница наверх ожидаемо заканчивалась запертой дверью.

— Отступите, — приказал я остальным, заставляя их укрыться позади.

Сосредоточился. Секунду ничего не происходило, потом я представил вместо двери Генку. И Шрама. И графов Медведевых. Сразу задул поток ветра, но и только лишь.

Тогда я, рыкнув, резко сделал шаг, махнул вперед рукой, словно бил невидимого противника, и дверь начала сминаться, словно ее бил великан. Удар, второй, третий — и она срывается с петель, вылетает вперед так, словно подорвана взрывчаткой.

Оставшиеся ступеньки я преодолел едва ли не в один прыжок, и стоило мне заметить бандитов, как я вскинул вперед руку, заставляя их тела лететь, комкаться, хрустеть костями. Из коридора выпрыгнул автоматчик, открывая огонь. Боль сдавила ногу, заставляя припасть на колено.

Кто-то показался за моей спиной, открыл ответный огонь по автоматчику из пистолета. Не попал, но заставил отступить. И стоило мне представить, как могут растянуться эти игры в перестрелки, сколь многих это может зацепить… Руки непроизвольно сжались в кулаки. Эти гады у меня получат…

Следующие пару минут я провел в режиме берсерка. С помощью своего «нечто» крушил все, на что мог наткнуться. Бандиты быстро сменили тактику и вместо того, чтобы пытаться меня уложить из автоматов, перестали светить свое местоположение и просто пытались сбежать. За пределами помещения, на улице, уже было темно, сходу так и не сориентироваться. Моего «нечто» хватило, чтобы «волгу», которую экстренно заводили, бросило на бок, а вот малиновая четверка рванула в арку, на ходу расшибая железные ворота. Ребята очень хотели жить.

Одновременно с этим через другую арку — ту, что подальше по двору — во двор залетели девятки или восьмерки, в темноте не разобрать. Огонь они открыли почти сразу, через открытые окна. Засвистели пули.

Рабы бросились в рассыпную. Кто-то стрелял в ответ из пистолетов, кто-то швырял колбы — одна даже таки воспламенилась, подняв столб огня рядом с одной из машин. Бандиты рисковали жизнью, но отпускать рабов очень не хотели. На расстоянии в тридцать метров мое «нечто» не работало. Сколько я ни пытался махать руками, тужиться и звереть, все без толку. А может, у меня просто кончались силы…

К двум машинам присоединилась «девяносто девятая», бандитов стало больше. Тогда я дернул Ассоль за руку и сказал:

— Побежали!

Остальных рабов все равно уже было не собрать, не скоординировать действия. Одни перелезали через ближайший забор, другие прятались в темноте, третьи убегали через вторую арку. Туда-то я и потянул Ассоль.

Да, вероятно, оставшиеся в подвале рабы сами уже отсюда не свалят. С минуты на минуту бандиты могут перекрыть весь двор, стоит только приехать подкреплению помощнее. А они приедут — можно не сомневаться.

Спустя минуту мы уже бежали по улице, вдыхая ночной питерской воздух. Улица была мрачная, из освещения — редкие фонари. Ни светящихся магазинных вывесок, ни освещения на остановках. А учитывая звуки стрельбы, все нормальные граждане должны были уйти подальше или запереться в своих квартирах.

Бежать мы не переставали, двинулись по улице вдоль трамвайных путей. Позади еще слышались выстрелы, работа двигателей и визг тормозных дисков. Вовремя мы свалили.

Лишь через пару кварталов замедлили бег, встали, уперев руки в коленки, и жадно дышали. На улицах стало оживленнее, хотя и не сказать, что можно было чувствовать себя безопасно.

— Ты как? — спросил я.

— Порядок. — Ассоль отдышалась, затянула потуже лямку рюкзачка. — Нас искать будут, но дальше своих территорий не сунутся.

— Им пока и не до нас, — ответил я. — Голодная?

— Честно? Очень!

— Значит, надо еды добыть, — задумчиво протянул я, мысленно вспоминая, где мы географически находимся.

Хотя что тут вспоминать? Здесь не будет ни одного заведения из моего мира, еще и неизвестно, работает ли тут вообще хоть что-то круглосуточно или настолько допоздна.

Как вскоре выяснилось, работает. В основном, конечно, это были кабаки, но и киоск с надписью «Шаверма» нам подходил более чем.

— Я денег немного прихватила, — сказала Ассоль, сунув руку в карман штанов. — На перекусить должно хватить. А вообще… если ты и правда одаренный, можно что угодно выпросить. В теории.

— Не, грабежом заниматься не хочу, — покачал головой я. — Так попробуем.

На попытку купить две шавермы нам зачем-то предложили взять водку или пиво, даже не посмотрев на наш юный возраст. Может, конечно, не до конца прошедшие ссадины на лице и олимпийка добавляли мне на вид пару лет, но видеть предложения алкоголя в ночное время было странновато.

— Две шавермы, — более настойчиво произнес я, и продавец назвал цену. Хватало.

— И две пепси-колы, пожалуйста, — добавила Ассоль.