Думер

Закаленные уличной жизнью Тунгусовы все это и так прекрасно знали. Поэтому мы вчетвером поняли друг друга без слов.

Одновременно, как по команде, допили квас из стаканчиков.

И в следующую секунду понеслись в драку.

Глава 19

Эффект внезапности дал нам фору. Противников было семеро, на трое больше, чем нас, но уже в первые секунды число уровнялось.

На сей раз я не особо думал о даре — он тут мог только помешать. Драки драками, но эта шпана не заслужила смерти со множеством переломов. По крайней мере — пока не заслужила. А рассчитывать свое «нечто» я толком не научился.

Иными словами, мы и без всякого дара справлялись. Чувствовал я себя так себе, еще не полностью оклемался от ударов Тунгусовых, и все же теперешний бой в чем-то даже тонизировал. Пару раз получил в нос, из которого вновь брызнула кровь, остальные помехи даже не заметил.

Когда казалось, что еще немного поднажать, и все противники будут уже валяться на земле, из арки вылетела милицейская «буханка». Выбежал наряд, начались задержания.

Все происходило очень уж стремительно, да и бежать от милиции, если честно, было особо некуда. Милиционеры пользовались такими же электродубинками, что была у Ассоль, так что в ход пошли не просто удары, но и разряды тока. Сопротивляться точно не стоило.

Свинтили, усадили в «буханку». Из противников приняли только двоих — остальные то ли надавили на полученные травмы, то ли умудрились откупиться.

Вот тебе и милиция… Не так я хотел в нее попасть, ой не так. Хотя суть дела это меняет не сильно, вряд ли за подобную драку светит что-то больше административного нарушения.

Ехали мы медленно, как будто назло растягивали время. Запах стоял паршивый, чувствовалось, что на «буханке» каталось ночное дежурство. Пару раз милиционеры делали остановки и выходили из машины, правда, больше к задержанным так никто и не присоединился. Из магнитолы играло радио, негромко доносилось:

Одаренная ты м-моя-я-я-я!

Даром наделённа-я-я-я…

Тоха и Булк сидели довольные, им явно приносило удовольствие смотреть на двух зажатых пареньков, которых свинтили с нами. Да и сам я, если честно, психологически чувствовал отдушину. Может, просто от того, что был не один, что дрался с кем-то спиной к спине. Во многом Тунгусовы вели себя по-деревянному, как пробки, тут не поспорить. Но возможно, именно чего-то такого мне сейчас и не хватало.

Зато Мазя ехал приунывшим. Похоже, тот факт, что своим граффити он заехал на кого-то авторитетного, его не радовал.

Привезли в отделение, обыскали. Меня заставили сдать шнурки из «гадов» и разбитый плеер, а вот Тунгусовых трясли основательно: ключи, деньги, цепочки, наручные часы — изымали все. Потом уже завели в спецприемник.

— Если сильно нас разделят, ты это, Думер, заглядывай к кинотеатру на Невском, — заговорил Тоха. — Мы там часто бываем. Найдемся!

Он говорил уверенно, не нервничал. Значит, видимо, в подобные места уже попадали.

— А вас депортировать за такое не могут? — спросил я. — Как-никак вы же сибирские.

— Пфф, пусть попробуют, — пробурчал Булк. — У нас так-то документы с собой, а родова наши давно еще резидентами оформились. Пусть лучше этих обсосов выгоняют! — Он указал рукой на парней, которых доставили с нами. — Че лыбитесь? Мало всыпали? Ну так я могу тут продолжить.

Но Тоха быстро его остановил. Не то место.

В обезьянник периодически заглядывали конвоиры, забирали по одному. Я особо не парился — в милиции просто еще не знают, что я одаренный. Вмиг отношение поменяют, надо думать. При самом ужасном раскладе придется воспользоваться даром.

Сначала забрали незнакомцев, затем Тунгусовых — сперва только Мазю, потом сразу всех троих. До меня очередь дошла последним.

— Оперуполномоченный шбрмп-фшдрч-фрлмв, — услышал я, когда меня завели в кабинет. — Присаживаемся. Первый раз у нас?

— Первый, — ответил я, разместившись напротив опера.

Затем назвал ФИО, место рождения, а вот полных лет сказал восемнадцать. Меньше возможных проблем, которые, правда, все равно будут.

Пока опер записывал, на соседнем столе зазвонил телефон. Другой милиционер взял трубку, представился.

— Что? — напрягшись, начал спрашивать он в трубку. — Иностранца? А кто он? Кто-кто? Пекарь? Да какой он, в жопу, иностранец!

И положил трубку.

Сразу после этого заговорил мой опер:

— Кто из родственников личность сейчас может подтвердить?

— Никто.

— Прекрасно. Документики где оставил?

— У меня их отобрали, — пожал плечами я.

— Отобрали? Нехорошо, нехорошо… Еще скажи, что и драку не ты спровоцировал, и вообще не приделах.

— Не при делах.

— Мы так и поняли. Мимо проходил, наверное. А нос разбит — случайно упал, да? — И, не дав мне ответить, просил: — Проживаем где?

— Нигде. Меня держали в рабстве.

На этом моменте опер отложил лист бумаги, который до этого наспех заполнял. Переглянулся с коллегами.

— Как это так? Кто держал? Где?

— Недалеко от Лиговского. В подвальных помещениях. Ночью сбежал.

— Адрес назовешь?

— Точный — не смогу, — мотнул головой я. — Но покажу. Там медведевские заправляют. У них главаря Шрамом зовут. Вооружены.