Думер

Следующие минуты Мишаня слушал мой план. Без восхищения, местами даже со скепсисом. Но имея боевой опыт — как-никак раньше он сам ходил в шестерках Шрама — знал то, чего мог не знать я. Мишаня не отличался острым умом или силой воли, но для подобных вещей подходил как нельзя лучше.

— Они уже там, в цеху, — продолжал рассказывать я. — Не знаю как, но нужно сделать горючие смеси в закрытых тарах. Так, чтобы их можно было бросать. Про коктейль Молотова знаешь?

Спросил я неспроста — в этом мире такого термина могло не быть. И не прогадал.

— Не употреблял, — качнул головой Мишаня.

— Эти ваши зелья они ведь там готовят и собирают? Нужно, чтобы вместо зелий было что-то воспламеняющееся после броска. Если не смогут, то пусть хотя подготовят колбы с сильными кислотами. Или нечто, вызывающее дымовуху.

— Нашел, елки, химика, — заворчал он. — Ты этой херотой собрался братву вырубать?

— Это подстраховка. Просто нужно, чтобы кто-то их подгонял и контролировал. Ассоль тебя не тронет — я согласовал. И остальных не тронет, если будете действовать так, как скажу.

— Неправильно ты, Думер, организацией народного восстания занимаешься, — подал голос Лебедев, отложивший газету. — Ну что Мишаня в химии понимает, а? Он у Медведевых не киллером был, чтобы во взрывчатках разбираться. Точнее, на заказ, конечно, убивал, да только вот куда это его привело. Я пойду.

Лебедев говорил это нехотя, но вставал. Вот уж не ожидал — я думал, он как Иваныч, только рад остаться. Хотя… это ведь именно он говорил, что надеется на нападение Тамбовских — тех самых, с которыми сегодня утром была стрелка. Значит, свалить отсюда было и в его интересах.

— Тогда Мишаня пусть соберет из других хат самых крепких, — продолжил я. — Вооружаемся чем-нибудь тяжелым, лопаты и доски сгодятся. Собираемся на выходе, но без дела не мельтешим.

Процесс натужно пошел. Даже в отсутствии главных стукачей все опасались, что прямо сейчас за что-нибудь получат. Их вроде бы даже убедило, что я свободно разговаривал в тоннеле с Ассоль, утвердил с ней действия Лебедева и Мишани. Она сама боялась, ничего не отвечала, только едва заметно кивала, нервно сглатывая слюну. В цеху первички я полез в мешок с обломками руды, где обнаружил обломок вытянутой формы. Не нож, но близко. Вернувшись с ним в хату, дело как-то пошло быстрее — просто от одного вида колющего оружия у меня в руке. Ну а Мишаня где-то раздобыл подобие металлической фомки, и пусть не сразу, но рабы из других хат тоже начали двигаться.

Все происходило быстро, суетливо, одновременно. Никто не кричал, но все боялись, оглядывались на вход. Когда доносчики собрались в тесной допросной, Ассоль заперла дверь, оставив ключ в замке, а я обратился к ней с новым делом.

— Одежда где хранится? Ту, что болванкам выдают? Спортивки, кроссовки, кожанки.

Она отперла другую дверь. Сперва я подумал, что это комната Генки, но нет — похоже на кладовку. Кожаные куртки и плащи на вешалках, остальное уложено в картонные коробки.

Мишаня собрал немногих. Я пересчитал: восемь человек. Выглядели они не сказать, что внушительно. Вылитые бомжи и наркоманы, очень уж неопрятный внешний вид. И все же это были те, кто отважились идти со мной. За мной.

— Мы переоденемся, — начал я, уже меняя сандалии на светлые кроссовки фирмы «Динамо». — Так нас не сразу определят, когда мы выйдем наверх.

— Гашеный план, — подал лысоватый голос мужчина лет сорока. — Там по нам и шмальнут, делов-то.

— Поэтому прежде, чем выйти наверх, сделаем кое-что еще. — С этими словами я взял в руки припасенные обработанные кристаллы. По рукам тут же пошел холодок. — Я скажу Ассоль, чтобы она вызвала по рации пару охранников. Встретим их на входе, возьмем оружие и одежду. Да, расклад далек от идеального, но если нас будет много — хоть как-то выберемся.

— Не полным составом, — заметил Мишаня. — На выходе нас пасет человек десять обычно. И неизвестно сколько поблизости. Но твоя правда: прорываться наверху проще, чем будучи запертыми в этом подвале.

Он говорил это не столько мне, сколько остальным. В наших общих интересах было привлечь как можно больше помощников, пути назад уже нет. И пока Лебедев руководил женщинами, которые готовили растворы в колбах, остальные принялись переодеваться в условно «бандитскую» одежду, в которой их могли не признать за рабов.

— Будем выходить по лестнице спиной вперед, — продолжил я. — Чтобы им показалось, будто мы что-то тащим. Так они не различат лиц, примут за своих. У нас будет буквально несколько секунд, чтобы…

Несколько секунд у нас уже не было. Из входной двери к нам вышли братки.

Глава 14

Это был как удар грома среди ясного неба. Ничто не предвещало, как говорится. Ассоль либо не предупредили по рации, либо вообще решили не ставить в известность о том, что сюда придут. Может, нас что-то выдало? Звуки, движения. Камеры? Уже неважно.

— Че за движ? — вылупился на нас первый бугай, окидывая взглядом переодевающихся рабов. За ним вышли еще двое.